Магия
Шрифт:
Тот же процесс разделения перисприта и физических останков ясновидящий описывает так: «Сначала я увидел свет красивого бледно-голубого цвета, в котором появилось маленькое яйцеподобное существо с тремя ножками вокруг головы. Оно не стояло на месте, а болталось туда-сюда, как надувной шарик в воздухе. Постепенно оно удлинилось до размеров тела, которое было густо окутано туманом или дымом. Я разглядел лицо, чертами напоминавшее то, которому предстояло вскоре окаменеть, только более светлое, гладкое и красивое, однако в нем чувствовалась некая незавершенность, то отсутствие выразительности, которое вы видим у новорожденных. С каждым вздохом, вырывавшимся из умирающего тела, эфирная форма обретала новые черты и становилась все совершеннее. Уже можно было различить ноги, но лежали они не рядом, как у умирающего человека, а одна на другой, и были согнуты в коленях, как бывает иногда у только что родившегося младенца. Тело, казалось, обволакивали облака густого тумана. Бесчисленное множество
Это эфирное тело – телесная душа, или перисприт , умершего человека. Она – не сам дух, но может быть еще связана с ним, как была связана в течение жизни. В ней еще сохраняются добрые и дурные наклонности, приобретенные за время жизни, если только ее стремление к одному или другому полюсу не оказалось столь сильным, что высшие принципы отделились еще до или сразу же после физической смерти. Истинный человек являет собой безличную силу и существует независимо от формы, он принимает форму только для того, чтобы действовать на низших планах. Тот, кто цепляется за низшие планы, продолжит существование в форме; того, кто не желает формы, притянет бесформенное. Если дух человека возобладает над влечениями его низшего «я», это «я» не будет наделено сознанием и разрушится; но если человек цепляется за свою животную природу со всем жаром желания, центр сознания может утвердиться там, и ощущение личности может сохраняться какое-то время в четвертом принципе даже после того, как физическое тело умрет. Душа такого человека будет сознательной или полусознательной обитательницей камалоки .
Камалока – это «земля теней», Аид древних греков и «чистилище» католической церкви. Ее обитатели могут обладать, а могут и не обладать сознанием и интеллектом. Астральные души обычных мужчин и женщин сами по себе не разумны, но могут действовать разумно благодаря силе элементалов , которые напитывают их своим сознанием. Парацельс говорит следующее: «Каждый день умирают мужчины и женщины, чьи души еще во время жизни подпали под влияние элементалов, которые руководили ими. Насколько же легче элементалам воздействовать на звездные тела таких людей и заставлять их делать то, что они, элементалы, хотят, когда их души лишились защиты, даваемой телом! Они могут использовать эти телесные души, чтобы передвигать предметы, переносить их в дальние страны и проделывать другие штучки в том же духе, которые непосвященному могут показаться чудесами».
Следовательно, уровень сознания, связанного с четвертым принципом (животной душой), после того как из низшей триады жизнь и сознание ушли, может быть очень разным в зависимости от того положения, которое установилось, пока существовала связь с телесной оболочкой. Душа обычного человека с умеренными желаниями в камалоке не обладает достаточными сознанием и интеллектом, чтобы понять, что физическое тело умерло, а самой ей предстоит распасться; но душа человека, чье сознание было полностью сконцентрировано на собственном «я», может оказаться сознательной и мыслящей настолько, чтобы помнить прошлую жизнь и чувствовать свою неизбежную судьбу. Желая продлить свое существование, она может присоседиться к некоему живому существу, используя его организм в качестве прикрытия и сделав его одержимым. Не только слабохарактерные люди, но и животные могут стать жертвой подобных действий.
Для бесчувственного и бессознательного тела нет разницы, в каких условиях оно будет дальше существовать или же вообще исчезнет, поскольку оно не сознает своего существования; но для души, в которой от божественной искры интеллекта, возгоревшейся от шестого принципа, вспыхнули чувствительность и сознание, окружение немаловажно, ибо она может осознать его более или менее полно, в зависимости от того, насколько она сама сознательна. И то, что будет окружать его после смерти, человек творит для себя сам в течение жизни – своими мыслями, словами и делами.
Мысли материальны и плотны для тех, кто живет на плане мыслей. Даже на физическом плане каждая существующая форма есть материализованная мысль, выращенная или созданная так, чтобы иметь определенную форму; мир душ таков, что всякая мысль сама по себе предстает материальной и плотной для того, кто существует в нем. Человек являет собой центр, из которого постоянно возникают мысли, кристаллизующиеся в формы в мире душ. Мысли человека вещественны, они наделены жизнью, обладают формой, осязаемы, реальны и даже более прочны и долговечны, чем формы физического плана. Благие мысли легки и взлетают выше нас, дурные – тяжелы и опускаются в мир, лежащий под нами, в область самых грубых, болезненных и плотских мыслей, рождающихся у невежественных и злобных людей. Этот мир еще более материален и плотен для своих жителей, чем наш для нас; там обитают созданные людьми персонифицированные божества, бесы и чудовища, сотворенные человеческим воображением.
Они – лишь порождения мысли, и, тем не менее, они реальны и вещественны для тех, кто живет среди них и сознает их существование. Мифы об аде и чистилище основаны на ошибочно истолкованных фактах. «Адские бездны» существуют, каждый человек творит их для себя сам. Жестокий создает
Мы можем осознавать существование чего-либо, только если между нами и им существуют некие отношения. Человек, который за всю свою жизнь не создал ничего, что могло бы войти в соприкосновение с его бессмертным «Я», не найдет после смерти ничего бессмертного, с чем он мог бы соприкоснуться. Если все его внимание концентрируется на физических потребностях, сфера его сознания при жизни будет ограничена этими потребностями. Когда он покинет свою материальную обитель, этих потребностей у него уже не будет, и он перестанет их сознавать. Поскольку в душе его нет ничего, что могло бы войти в соприкосновение с духом, эта душа не потеряет того, чем не владела, и не обретет того, чего не желала, а останется чистой, с единственным сознанием « я есмь », которое она не может утратить, пока длится ее существование. Если мы отдаем профессору или священнику право мыслить за нас и быть блюстителем наших духовных устремлений, мы перестаем быть творцами собственных мыслей и устремлений. Удовлетворяясь чужими мнениями, мы не вырабатываем своих твердых мнений и убеждений. Искусственное сознание, созданное иллюзорными отражениями чужих мыслей в зеркале индивидуального разума, не способно проникнуть никуда, а голые мнения без внутренней убежденности не отложатся глубоко в душе. Такие умы, вскормленные иллюзиями, останутся бесплотными, когда все иллюзии рассеются.
Каждая причина порождает следствие. Иллюзии, сотворенные разумом, имеют силу и не умрут, пока эта сила не истощится. Они продолжат действовать и на субъективном уровне, порождая другие иллюзии по закону согласия, который управляет сообществом идей. Все иллюзии найдут свой конец в той области, к которой они принадлежат. Эгоистические желания исчезнут в сфере «я»; стремления и мысли, выходящие за эти рамки, принесут своему обладателю награду, если они добрые, и наказание, если они дурные, соответственно в областях Добра или Зла, Девахане или Авичи. Но после того как все силы, вызванные к жизни за время земного существования, иссякнут, не останется ничего, кроме вечного сознания « я есмь », и внутренней устремленности к добру или злу, с которыми новому существу предстоит явиться в мир. Смерть, как и жизнь, есть постоянная транформация и смена условий нашего существования. Наши влечения изменяются вместе с ними. До рождения мы неразрывно связаны с материнским лоном, но, родившись, мы уже не нуждаемся ни в плаценте, ни в оболочках, питавших нас и оберегавших нашу жизнь, пока мы находились в утробе. В младенчестве нас более всего интересовала материнская грудь, но мы забыли ее, когда она стала нам не нужна. От того, что полностью занимает наше сознание в юности, мы отрекаемся, став старше, а сбросив физическое тело, мы отбрасываем вместе с ним все влечения к тому, что было притягательно или жизненно необходимо для этого тела.
Но если душа опять приблизится к материальному плану и с помощью медиума снова войдет в соприкосновение с ним, прежнее сознание и желания, уже уснувшие, пробудятся, и физическая чувствительность вернется. Если медиум перестает на нее воздействовать, она опять впадает в оцепенение и бессознательное состояние, в то время как истинный дух радуется своей свободе и его не волнует, что происходит с низшими принципами, которые когда-то ему принадлежали.
То, что совершенно, не знает смерти, но несовершенное должно рано или поздно погибнуть. Так называемая смерть – это просто процесс уничтожения бесполезного. В этом смысле мы умираем постоянно, каждый день, и даже желаем этого, ибо любой разумный человек хочет избавиться от своих несовершенств, их последствий и страданий, которые они причиняют. Никто не боится потерять то, что ему нежеланно, и если кто-то цепляется за нечто бесполезное, то лишь потому, что не сознает и не знает полезного. В таком случае он уже мертв для добра, и ему надо ожить и научиться сознавать, что полезно, умерев для бесполезного. Это и зовется мистической смертью , благодаря которой достигается просветление: она подразумевает бессознательность в отношении никчемных земных желаний и страстей и утверждает сознание бессмертного и истинного. Люди порой боятся смерти, но лишь потому, что ошибочно принимают низшее за высшее и предпочитают материальные иллюзии духовным истинам. Совершенное не знает смерти, и тот, кто несовершенен, должен отбросить свои несовершенства, чтобы совершенное в нем могло сознавать и жить. Мудрые призывают к подобной мистической смерти как к лучшему средству против смерти реальной.