Магма

Синицын Олег Геннадьевич

– Постойте, – с паникой в голосе произнес Кузнецов. – Если вы убьете меня, вам не видать статуэтки.

– Совершенно верно, – согласился Жино. – Я отказался от возможности ее получить.

– Но я отдам вам ее! Я не лгу!

– Стреляй, Жан-Люк, – скомандовал Жино. Женя сжался в ожидании выстрела. Кажется, теперь он допрыгался.

– Не смей стрелять! – раздался женский голос.

Кузнецов удивленно посмотрел в направлении, откуда исходил голос. Жан-Люк Перье нахмурил брови и повернул голову, не опуская пистолет. Рене Жино шарахнулся в сторону. Телохранитель по имени Сольвент не двигался, остол­бенев.

Женя не мог поверить, что это происходило! Слова были произнесены голосом

Элен и раздавались от тела, лежащего на асфальте. В темноте Женя плохо различал контуры, но он видел, как тело шевельнулось.

– Ты как щупал пульс? – воскликнул Рене Жино, обращаясь к Сольвенту.

– Я знаю, где находится пульс! Его не было!

– Разве труп может разговаривать?

Между тем Элен поднялась на колени. Несколько секунд ее тело находилось в этой позе, а затем она встала на ноги. Жан-Люк Перье уже забыл о пистолете, прислоненном ко лбу Кузнецова. В косом свете с улицы Женя увидел на лице Жино суеверный страх.

– Я вижу три разговаривающих трупа, – произнесла Элен.

Женя мог поклясться, что этот голос отдаленно напоминал голос Элен. Он был холоден и непоколебим. А в следующее мгновение все увидели, как правая рука Элен начала светиться в темноте. Она как будто была сделана из парафина, в который запихнули красную лампочку. Свет

от руки становился все ярче, освещая людей в переулке. Элен открыла глаза, и Кузнецов увидел, что они горят таким же красным светом. А еще он почувствовал, что ему очень жарко. Однако разобраться, откуда исходит жар, он не успел. рука Элен взметнулась вперед и пронзила толстое тело Рене Жино.

Вся сцена произошла на глазах Кузнецова. Рука Элен вошла в тело бандита в районе солнечного сплетения и вышла сзади между лопаток. Казалось, что тело Жино было проткнуто огненной пикой.

Только сейчас до Кузнецова дошел крик бандита. Вместе с криком Женя услышал страшный звук жарящегося на сковородке бифштекса. Из тела Рене Жино повалил дым, видимый только потому, что он застилал огни уличных фонарей. Глава марсельской мафии задергался в конвуль­сиях. Рука Элен, по-прежнему находящаяся в теле Жино, раскалилась настолько, что смотреть на нее было нельзя без риска повредить сетчатку.

Наконец Элен вытащила руку из тела, которое с глухим стуком безвольно повалилось на асфальт. Словно мешок с яблоками уронили на землю. Еще минуту назад Женя с надеждой пытался обнаружить признаки жизни в теле Элен, упавшем на тротуар, а теперь почти на этом же месте застыло темной грудой тело Рене Жино.

Пока Кузнецов был поглощен созерцанием сцены смерти Рене Жино, Жан-Люк Перье направил пистолет на Элен. Две короткие вспышки разрезали темноту с уже знакомыми чмокающими звуками. Пули не причинили Элен никакого вреда. Кузнецов застыл, глядя на нее широко открытыми глазами. Он видел, как дернулась голова Элен от прямого попадания, он увидел даже легкую вмятину на лбу, но Элен по-прежнему осталась на ногах и более того – двигалась к Перье.

Выражение, которое можно было прочесть на лице Перье в отблесках огней с улицы, – это легкое замешательство. Если Сольвент замер с раскрытым ртом, то Перье не терял хладнокровия и уже менял точку выстрела. Он перевел дуло пистолета с головы Элен на грудь и несколько раз надавил на курок. В темноте короткие вспышки следовали одна за Другой, и Женя ожидал, что Элен сейчас упадет. Но после того, как четвертый выстрел не смог остановить Элен, а Перье обнаружил, что их разделяет какой-то метр, правая рука девушки стремительно метнулась к шее убийцы.

Перье закричал бы, но он не мог. Кузнецов чувствовал, что при всем желании Перье не может издать никаких звуков, кроме протяжного хрипа. Элен, казалось, не прилагала никаких усилий для удушения

Перье. Она просто стояла рядом, положив ему руку на горло, будто изображая врача, пытающегося прощупать гланды у пациента. Вот только рука врача раскалилась, как кочерга, а больной закатил глаза и дергался, пытаясь освободиться. А еще из-под руки врача повалил дым.

Элен отпустила Перье. Его тело упало на асфальт и осталось лежать темной неподвижной грудой. Вот и все. Опаснейшие враги Кузнецова были мертвы. Элен повернула голову в направлении Сольвента. Телохранителя Рене Жино и след простыл. Кузнецов понял, что настал его черед.

– Элен? – спросил он.

– Да, Женя, – ответила она невинно. Теперь это была самая обычная девушка, и голос у нее был самый обычный. О раскалившейся правой руке он мог лишь вспоминать.

– Это ты, Элен?

– Разве ты не видишь? – Она подошла к нему почти вплотную, и Кузнецов ощутил, как от нее исходит жар.

– Они же застрелили тебя! Почему ты жива?

– Они промахнулись.

– И как ты убила их, Элен?

– Разве это существенно?

– Что же существенно? – спросил Женя.

– Иттла... Где Иттла? – Глаза Элен блеснули красным огнем, Кузнецов попятился. – Так где же Иттла?

Элен неотвратимо наступала на него, Кузнецову становилось жарко, он пятился назад, пока не уперся в стену.

– Где Иттла? – вдруг жестко спросила Элен и взяла его за запястье. Кузнецов невольно вскрикнул – рука Элен оказалась обжигающе горячей. – Мне придется заставить тебя сказать это!

Кисть начала пульсировать болью, ладонь Элен жгла ее и не отпускала. Как будто его рука попала в мощные слесарные тиски, которые были раскалены. Кузнецов закричал:

– Мне больно, Элен!

– Где Иттла? – следовал упрямый вопрос.

Кузнецов думал, что сейчас он умрет – настолько сильной была боль. Неожиданно за спиной Элен возникла человеческая фигура. Это был Сольвент с металлическим ломиком в руках, занесенным для удара. Почувствовав движение позади себя, Элен отпустила руку Кузнецова и повернула голову. Ломик просвистел в воздухе и опустился на левый висок Элен. Удар Сольвента был размашистым и сильным. Женя ожидал, что от удара Элен отбросит назад. Но он не мог представить, что произойдет в дальнейшем. Ломик провалился в голову Элен целиком, вместе с кистью Сольвента, словно голова была из густой кашицы. Другой конец ломика показался из правой щеки девушки, и Кузнецов обнаружил, что этот конец раскалился добела. Сольвент закричал, от запястья по одежде побежал огонек пламени, остановился у самого плеча и охватил всю руку. Сольвент истерично кричал, пытаясь выдернуть кисть из головы Элен. Лицо девушки оставалось невозмутимым, притом что ее голова была пронзена металлическим ломом. Женя понял, что Сольвент спас его и что ему необходимо бежать. Он стал медленно пятиться от Элен и Сольвента. Француз пытался выдернуть руку, и это ему удалось. Куз­нецов с ужасом увидел, что кисть на руке отсутствует, вместо нее остался обугленный кусок. Сольвент поднял руку на уровень глаз и, не переставая кричать, с ужасом рассматривал ее. Рука по-прежнему горела, пламя охватило плечи. – Боже, спаси меня! – произнес Кузнецов. Фигура Элен вдруг начала увеличиваться. Ее бедра стали шире, талия исчезла, плечи раздались. Женя не мог поверить своим глазам, но пламя на одежде Сольвента хорошо освещало фигуру Элен. Ее платье стало терять свой блеск, а материал начал менять цвет и форму. Хрупкая шея Элен наливалась жилами, превращаясь в бычью. Голова также увеличивалась. Ноги росли. Элен стояла спиной к потерявшему разум Кузнецову. Сольвент забыл про свою отсутствующую кисть, про пламя, распространявшееся по одежде, про боль и не мог оторвать взгляд от этих превращений.