Магнат

Седых Александр Иванович

— Хорошо бы, если в ближайшей фактории встретился охотник из племени гуарани, — с надеждой глянул вперёд по ходу движения катера индеец. — У воды всегда много птицы водится, наверняка, кто–то постоянно промышляет. Вниз по течению, до многолюдного Асунсьона, пара дней пути, торговцам есть куда товар сбывать.

— Надо бы и нам парочку фазанчиков раздобыть, — сглотнул набежавшую слюну казак. — На первой же остановке сходим поохотиться, а то консервами питаться уже надоело.

Вечером катер причалил к берегу, матросы начали разбивать лагерь.

—

Пока костры разведут, мы успеем дичь раздобыть, — оптимистично заявил Алексей. Он уже давно не охотился. Хотелось вспомнить босоногое детство, когда на всю ночь уходил в рейд по окрестностям, бил камнями куропаток и жарил тушки на огне.

— Дичь под ногами не валяется, — усмехнулся бывалый охотник Моки. — Бледнолицые успели распугать своим шумом всю живность на милю вокруг.

— Пройдём вдоль берега чуть дальше, — махнул рукой в сторону верховья реки казак. — Хоть ноги слегка разомнём.

Моки охотно кивнул и вскинул ружьё на плечо. Его сильно удивило, что Алексей двинулся в поход безоружным.

— Вождь, а дичь ты собрался зычным голосом в воздухе сбивать?

— Так ведь заряды под рукой, весь берег каменными голышами усеян, — беспечно отмахнулся странный охотник.

— Наверное, казаки умеют отлично метать камни из пращи? — двинувшись следом за Алексеем, предположил индеец. — Однако, Вождь, ты и поясным ремнём даже не снаряжён. Из чего же будешь изготавливать пращу?

— У меня руки сильные, — потряс кулаком над головой самонадеянный казак.

— Речная птица так близко к себе не подпустит, — не доверяя хвастливому атаману, индеец зарядил ружьё патроном с мелкой дробью.

— Ты крадись потише, а то маршируешь, как солдат на плацу, — укорил индейца казак.

Моки аж задохнулся от возмущения: так охотника ещё никто не оскорблял. Остановившись, он прислушался к шагам Алексея.

Шума казак не издавал совершенно!

Индеец попытался осторожно красться вслед за Алексеем, но усыпавшие берег реки голыши вновь предательски захрустели под подошвами. Как Вождю Бледнолицых удавалось бесшумно шествовать по россыпи камней — было совершенно непонятно. Казак будто парил над камнями, они даже не сдвигались с места! Пристыженный вождь гуарани понурил голову и сильно отстал от великого охотника, чтобы ненароком не помешать.

Когда Алексей исчез из виду, за очередным изгибом поросшего кустарником берега, Моки услышал хлопанье крыльев спугнутой стаи птиц и звук двух глухих ударов. Уже не таясь, сорвав ружьё с плеча, Моки ринулся бегом вслед за скрывшимся Алексеем.

— Не знаю, как называются эти пёстрые фазаны, но выглядят петухи очень аппетитно, — Алексей показал вытащенных из кустов пару жирных тушек с ярким оперением.

— Неужели ты влёт сбил камнями сразу двух? — подойдя к великому охотнику, с трепетом в голосе спросил Моки.

— Так под руку больше не попалось, — виновато пожал плечами казак и кивнул в сторону кустов у обрывистого берега. — Хочешь ещё добычи — вон хоть, дикую кошку пристрели.

Моки

повернул голову и обомлел: скрытый от взора густыми ветками, в засаде притаился крупный ягуар. Индеец судорожно вцепился пальцами в цевьё бесполезного ружья, заряженного патроном с очень мелкой дробью. Таким смешным зарядом можно только пощекотать хищника, едва шкуру пробьёт. Судя по напряжённой позе, ягуар готовился выскочить из укрытия и атаковать наглых людишек, посмевших устроить охоту в его законных владениях.

— Ягуар готовится к прыжку, — сглотнув ком в горле, прошептал индеец.

— Ну так пристрели кошку и сдери шкуру, а то у меня руки заняты, — беспечно покачал в воздухе птичьими тушками Алексей.

— Мы на его территории, ягуар будет сражаться, — сжав зубы, прошипел Моки и очень медленно потянулся к рукояти охотничьего ножа.

— Согласен, хозяев надо уважать, — с сожалением вздохнул Алексей и кинул одну тушку в сторону ягуара.

Скромное подношение не вызвало у зверя приступа добросердечия. Ягуар зарычал и сделал короткий шажок вперёд, высунувшись из укрытия.

— Э-э, дружок, второго фазана я тебе не отдам, — спрятал законную часть добычи за спину Алексей. — И нечего на добрых гостей рычать. Вали отсюда, потом вернёшься за дарёным петухом.

Ягуар, рыча, подался вперёд, готовясь сделать ещё шаг, но внезапно замер и удивлённо уставился на речную гальку, устилавшую берег. Камешки шевелились, издавая опасный шуршащий звук. Береговая твердь разом превратилась в зыбкое растревоженное болото. Странная волна докатилась до выставленной передней лапы ягуара, и она глубоко провалилась между колышущейся гальки.

Ягуар в испуге попятился и скрылся в густых зарослях.

— Миража испугался, зверюга, — Сын Ведьмы попытался объяснить гравитационное воздействие якобы колдовским мороком.

— О Великий шаман, слухи о твоём искусстве совсем непреувеличенны, — с замиранием сердца выдохнул индеец. Моки слышал байки в порту о могучем чародее, но думал, что казаки и местные уголовники расхваливали подвиги заморского пастыря с каким–то злым умыслом. Однако парящая над землёй поступь святого батюшки, меткость и сила его бросков камнями, и способность превращать твердь в зыбкое болото — произошли уже на глазах Моки. И списать реальное перемещение гальки на визуальный обман практичный индеец никак не мог. От лапы ягуара остался глубокий след у кромки кустарника.

— Моки, давай в лагере скажем, что это ты фазана пристрелил, — уже пожалел о мальчишеской несдержанности Алексей. Появления лишних слухов ему допускать не хотелось. — Пальни в тушку из ружья. А про ретираду ягуара не надо, вообще, упоминать. Не позорь царя зверей.

— Ты мудр, Вождь Бледнолицых, как Древний змей, — почтительно склонил голову Моки.

— Э-э, а нельзя ли меня больше не дразнить бледнолицым старым змеем, — брезгливо скривился Алексей.

— О, Великий вождь, тогда позволь называть тебя Ягуаром.