Магнат
Шрифт:
Ему нужна была помощь. Руки и шея заживут, но вот ярко-красное пятно, расползающееся вдоль его ноги, выглядело намного, намного хуже. Стоит ли мне помогать врагу? Человеку, который меня бил, мучил и говорил, что сделает все это без колебаний? Я кусала губу, пока он прикладывал марлю к ранам и каждые несколько мгновений поглядывал на меня, словно убеждаясь, что я еще здесь.
Заметив легкую дрожь в его руке, я решила действовать.
— Вот. — Я схватила несколько полотенец и тряпок из шкафа и опустилась перед ним.
Он поднял брови и застыл, удивление ясно читалось в глазах цвета океана.
— Я хочу увидеть твою ногу, прежде чем сделаю что-нибудь еще.
— Все нормально. Заживет. — Вайнмонт потянулся за наполненной до половины бутылкой спирта, но его руки задрожали сильнее, и он перевернул ее в ванну. Я наклонилась над его бедрами и схватила ее прежде, чем все содержимое вылилось на дно.
— Просто дай мне посмотреть. — Я опустилась на колени. — Снимай штаны.
Он ухмыльнулся.
— Соскучилась?
Я была мотыльком, пытавшимся помочь пауку. О чем я только думала? Я начала подниматься.
— Иди трахни себя.
— Остановись, — его голос дрогнул. — Пожалуйста. — Он потянулся к темному кожаному поясу и расстегнул его, затем открыл молнию.
Я с трудом сглотнула, сердито глядя на него, взялась за джинсы по бокам его бедер и потянула, когда он немного приподнялся. Мужчина тяжело опустился на руку, которую я прокусила до крови, и та соскользнула на ванну, оставив ярко-красный мазок по белому фарфору. Его боксерские трусы были единственным предметом одежды, не пропитанным кровью. Я стянула брюки до лодыжек и ахнула, обнаружив колотую рану на голени. Она была длиннее и глубже, чем рана на предплечье. Из рваных краев сочилась кровь.
— Как? — Я посмотрела вверх в его сапфировые глаза.
— Он пришел ко мне. — Вайнмонт поднял руки, и я смогла понять, что раны были оборонительными. — Я отбивался. — Он повернул запястье, чтобы я могла увидеть его окровавленные суставы. — И когда он упал, то нанес последний мощный удар, прежде чем я... — Синклер повернул руки и уставился на ладони, наморщив лоб. Он посмотрел на меня, глаза казались загнанными.
Имея каплю сострадания, я потратила его на него, хоть он и этого не заслуживал.
— Ты сделал то, что должен был. Все будет хорошо.
Он фыркнул с чуть заметным смешком, но ни об улыбке, ни о какой-либо искре радости не было и речи.
— Кажется, я продолжаю это делать.
— Что?
— То, что должен, невзирая ни на что. Невзирая на пострадавших. Независимо от того, кого я уничтожаю, — он умолк, скорбь звучала в каждом слоге, прежде чем он выровнял спину и отвернулся.
Раскаяние? Я бы рассмеялась. Мне хотелось; сумасшедший импульс сделать это поднимался из глубины и почти сорвался с моих губ. Вместо этого я вытащила ремень из его джинсов и затянула вокруг его бедра, дернув так, чтобы на мгновение замедлить кровообращение. Когда он поморщился, я
Смочила тряпку спиртом и прижала к его ране. Он зашипел, но так и не двинулся. Ему было адски больно. Хорошо. Я как следует прочистила рану, когда его дыхание стало рваным. Белая ткань впитывала его кровь, его жизнь с каждым моим движением. Как только я осталась удовлетворена, и рана стала такой чистой, какой я только могла ее сделать, я взяла степлер в одну руку и сжала другой поврежденную кожу вместе.
— Готов?
Он повернулся ко мне, прижал лицо к углу каменной стены и кивнул. Я нажала на спусковой крючок, и аппарат издал громкий тик, когда скрепка вонзилась в кожу. Он сжал руки в кулаки, но не показал ни единого признака боли. Я сделала еще один шов, затем еще и еще, продолжая, пока рана не была полностью запечатана. Кровь все еще вытекала по краям, но большая часть ущерба была возмещена, поэтому я смогла открепить импровизированный жгут. Сняв с него рубашку, открыв для себя уже знакомую эмблему Вайнмонта, сверкавшую на его груди, я поднялась и проделала ту же процедуру на его руке. После того, как самая большая рана была запечатана, я использовала марлю и пластырь.
Когда закончила, белая рубашка, которую я носила, была пропитана кровью. Я вытерла пот со лба тыльной стороной ладони и села рядом с ним на край ванны.
— Спасибо. — Он смотрел прямо перед собой с напряженной шеей и сжатой челюстью.
Я исцелила паука, привела его в лучшую форму, чтобы он мог еще больше разрушить меня при следующем выпавшем ему шансе. Сомнений не было. Моя плоть будет разорвана, кровь будет пролита, и он будет тем, кто сделает это, как и прежде. Я была дурой.
Мой взгляд упал на пистолет всего в нескольких дюймах, руки зачесались взять его. Могу ли я убить его? Прикончить его и сбежать? Насколько бы мозг не хотел сказать «да», сердце оставалось предателем, твердящим «нет».
Словно читая мои мысли, он поднял пистолет и встал на ноги, но покачнулся. Синклер потерял слишком много крови — полотенца были пропитаны ей, как и его одежда. Я оттолкнулась руками и обняла его за талию, помогая ему дойти до кровати Люция. Вайнмонт опустился, положив пистолет на подушку рядом, и огляделся вокруг затуманенным взглядом.
— Просто отдохни минуту. Тебе нужно исцелиться. Я пойду на кухню и достану тебе сок и все, что смогу найти. — Мне нужно было это, чтобы очистить голову, чтобы справиться с потрясением от того факта, что он вновь ворвался в мою жизнь. Я сделала один шаг, прежде чем он схватил меня за запястье.
— Останься.
— Нет. Тебе нужна жидкость, чтобы восполнить потерю крови. — Я потянула запястье, но это было бесполезно.
Его ладонь вжалась в мои шрамы, именно благодаря им я знала, как помочь ему восстановить свою кровь. Я лежала под капельницей в течение нескольких дней даже после переливания.
Я вздохнула.
— Скоро вернусь.
— Нет. — Он дернул, и я упала на кровать рядом с ним. — Это небезопасно. — Он обнял меня забинтованными руками и потянул к себе, прижавшись своей твердой грудью к моей спине.