Магнификат
Шрифт:
— Хочешь, я перенесу тебя через порог на руках? Знаешь, это, конечно, глупо, но хотелось бы соблюсти традицию.
— Хм… Хорошо.
Дверь сама собой, нежно, протяжно скрипнув, закрылась за ними. Сразу исчез аромат цветов, который кружил голову в саду и на посадочной площадке. Доротея встала на ноги, огляделась — значит, теперь это ее дом. Теперь она здесь хозяйка. Тут же что-то кольнуло в сердце — все вокруг оказалось подделкой, она только теперь поняла это. Бревенчатый дом на массивном каменном фундаменте — это только видимость. Все здесь — и стены, и потемневшие от времени доски пола, и балки, поддерживавшие потолок, — было изготовлено из металлокерамики, умело инкрустированной, имитирующей все строительные материалы. Собственно, весь дом представлял собой крепость не в фигуральном, а в самом что ни на есть прямом
— Боже милостивый, да у тебя тут самые современные системы безопасности, вплоть до двойной полусферы защитного сигма-поля! Это что, против Фурии и Гидры?
— И против них тоже, но об этом мы поговорим потом. Они миновали коридор. Джек толкнул дверь.
— Это гостиная. Прошу… Доротея вошла и потеряла дар речи.
Освещение включилось автоматически — свет в гостиной казался мягким, но в то же время материальным, его даже хотелось пощупать. Эффект был потрясающий… Комната была квадратной, примерно десять на десять метров. Высокие окна выходили в сад. Вдоль стен — высокие демонстрационные шкафы, за стеклянными стенками которых были выставлены национальные одежды из тапы — род лыка — с островов Тонга, раритетные, двухвековой давности изумительные гавайские накидки и одеяла, удивительные, изготовленные из перьев местных птиц одежды. Доротея ожидала чего угодно, но чтобы попасть в музей!.. Здесь все притягивало и завораживало взор — и резьба по дереву, и причудливые маски, и сосуды, и произведения прикладного искусства из китового уса, и многочисленная коллекция морских раковин. Они были разложены в особых витринах, на полу, на отдельных, прикрепленных к стенам подставках. Все они, как объяснил изумленной девушке Джек, были собраны в южной акватории Тихого океана. Отдельные, ошарашивающе огромные экземпляры хранились в нишах и под мягкой подсветкой производили неизгладимое впечатление. Обилие цветов, их оттенков поражало воображение, навевало мысли о запредельных, едва ли доступных человеку далях… Пол был собран из полированных тиковых досок — они матово светились. Доротея с опаской ступала по полу. На стенах висели картины — вот три полотна Мадж Тенент, картина Поля Гогена и на самом почетном месте, над камином, — большой портрет Терезы Каулины Кендалл в костюме Царицы Ночи из «Волшебной флейты». Доротея узнала кисть Джеймса Голденберга.
Назвать гостиной эту сокровищницу?! Доротея не могла прийти в себя. Хотя вот китайские шкафчики из розового дерева — в них помещалось все оборудование, без которого немыслимо современное жилище: в одном — стереоэкран тридивизора, в другом шкафчике — устройства связи; в следующем находился домашний компьютер, позволявший получить любую справку из любого хранилища информации. Здесь же располагался книжный шкаф, на его полках стояли старинные многостраничные книги.
И все-таки это была гостиная — то есть это помещение было предназначено для отдыха и работы проживавших в доме обитателей. Но как изысканно все было устроено, как акку ратно и со вкусом подобрано!..
Посреди комнаты на возвышении стоял стеклянный шар, напоминавший пустой аквариум. Когда Доротея обошла гостиную, мельком осмотрела выставленные там предметы, Джек, оставшийся у порога, подал голос:
— Мне, собственно, хватало гостиной и лаборатории в подвале. Однако недавно я тут кое-что перестроил. Приделал и оборудовал кухню и столовую в южном крыле дома. Не
Доротея кивнула. Ясно было, что мозгу, лишенному тела, больше ничего и не требовалось. Теперь пришлось заняться кухней… Посмотрим, что он там нагородил.
Кухня оказалась как кухня — стандартный набор мебели и утвари. Когда они вернулись в гостиную, девушка указала на стеклянный круглый сосуд.
— А это наша спальня… Джек засмеялся.
— Пока ты будешь здесь жить, мы подыщем другое местечко. А в эту вазу мы будем ставить цветы. Наша спальня в той стороне. Если госпожа Дирижер настаивает, то можно показать ее.
Они прошли через холл и зашли в большую комнату, одна из стен которой выходила на веранду-ланаи. Обстановка здесь была скудная: несколько картин на стенах, в одном углу — большое, вырезанное из дерева распятие, у подножия креста горела маленькая лампадка. Кровать была широкая, отделанная латунью и покрытая огромным одеялом местного производства в бело-зеленых традиционных тонах. Это был свадебный подарок Маламы. Окна, выходящие на веранду, были занавешены прозрачными шторами и жалюзи. Дверь стрельчатая, с цветным витражом…. Что еще — комод из красного дерева у изголовья кровати, по обе стороны — тумбочки, на них настольные лампы.
— Все это временно, — начал оправдываться Джек. — Я хотел, чтобы ты сама здесь все обставила. И конечно, все остальные помещения. Одним словом, ты здесь хозяйка, тебе и карты в руки.
— В спальне все и так хорошо. Разве что надо добавить несколько предметов.
Джек неуверенно предложил:
— Теперь посмотрим лабораторию?
— Завтра, — мягко ответила девушка. — Сегодня был такой трудный день.
Джек отодвинул в сторону бесшумно скользнувшую дверь.
— Здесь ванная. Если не забыла, я кое-что прихватил с собой из одежды.
Было видно, что ему немного не по себе. Он не знал, как объяснить… Сотворил руками какой-то нелепый жест.
— Знаешь, погода сегодня теплая, на море тихо. Я подумал: почему бы нам не провести свою первую ночь в камышовой хижине? Я построил ее на Пу'и Килоиа — это один из двух мысов, образующих нашу бухту. Там… знаешь как замечательно! Слышно, как волны разбиваются о скалы. И так необыкновенно пахнет цветами…
Он, не глядя на нее, вытащил несколько кусков какой-то золотистой материи.
— Я знаю, что ты любишь наряжаться. Может, попробуешь вот это? Разновидность гавайского саронга, называется па'у. Это традиционная женская одежда на островах. В древности, конечно. Все сделано из коры дерева уауке и из тутового дерева. Нет, если ты не хочешь…
Глаза у Доротеи вспыхнули, когда она развернула наряд.
— Что-то потрясающее! Мягкое, как шелк. Спасибо, Джек.
— Я надену «мало» — это мужской костюм. Ну, такая повязка на бедрах… Сейчас увидишь. — Голос его заметно повеселел. — Если ты не против, то переоденься, а мне надо кое-что организовать в доме. Я сейчас вернусь.
Она кивнула. Джек посмотрел на нее и попытался объяснить:
— Если что-нибудь не так, то пусть будет, как ты хочешь, Алмазик. Я подумал… у людей принято, что мужчина берет на себя главную роль в любви…
Она подошла к нему и приложила два пальца к его губам, следом окатила его мысленной волной; нежности и понимания.
— Я твоя жена и хочу, чтобы у нас все было как у людей. Как ты скажешь, так и будет. Мне нравится твоя идея провести первую ночь в хижине. Я ведь тоже в душе — ну, самую чу точку — романтически настроенная девица. И я люблю тебя.
Джек перевел дух, даже как-то выпрямился, и Доротея с нежностью подумала: «Какой он дух! Точно такой же мужик, как и все остальные добрые, верные и заботливые мужья. Слава Богу! Слава Тебе, Господи, что наградил меня таким мужем! А уж телесен он или бестелесен — это второй разговор».
С этими мыслями она прошла в ванную комнату, где скинула с себя всю прежнюю одежду и принялась облачаться в это самое па'у. Она и гирлянду, подаренную ей в Нью-Гемпшире, захватила с собой. Так велела Малама. Потом сняла па'у, быстро приняла душ и, согласно мысленному образу, который еще в спальне передал ей Джек, решила натереть тело благовонными кремами. Вон их сколько стоит на полке!.. Как бы не ошибиться — может, здесь тоже есть какие-нибудь правила? «Будь что будет, — она мысленно махнула рукой, — возьму тот, что понравится». Она пересмотрела флакончики и остановилась на том, который благоухал индийским жасмином.