Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 1. Меч Лета
Шрифт:
Я замер, глядя и слушая. Ничего. Мне что, эти треск и голос почудились?
Под входную дверь с тихим шуршанием проскользнул листик бумаги. Я поднялся и побрел на ватных спросонья ногах в переднюю.
Вдруг управляющий выставил мне счет и позволяет отсюда выписаться? Дрожащей рукой я поднял бумажку. Нет, не счет. Это была записка.
«Привет, сосед! – было начертано в ней очень красивым почерком. – Присоединяйся к нам завтракать в гостиной номер девятнадцать. Это налево по коридору. Захвати с собой оружие и латы.
Ти
Ти Джей… Томас Джефферсон-младший. Парень из комнаты напротив.
Учитывая мой вчерашний позорный провал, я был удивлен, зачем ему понадобилось приглашать меня на завтрак. Еще больше меня удивило, что к завтраку нужно явиться с латами и оружием. Или у этих викингов сперва воюют с едой, и она только после этого дает себя съесть?
Больше всего мне хотелось забаррикадировать дверь и как следует спрятаться ото всех в своем номере. Тогда есть надежда, что обо мне здесь в конце концов все забудут, и я, пока эта публика занимается своей йогой до смерти, смогу по-тихому найти нужную дверь и выбраться в Бостон.
С другой стороны, я хотел выведать кое-какие сведения. Мне надо было отыскать маму. Мысль о том, что она где-то здесь, если уж это место для геройских мертвых, по-прежнему не оставляла меня. Вдруг кому-то известно, в какую жизнь она перешла после смерти? Ну хотя бы тому же Ти Джею. Стоит, пожалуй, с ним пообщаться. Тем более парень он вроде вполне дружелюбный.
Я поплелся к ванной и туалету. Унитаз вызывал у меня опасения, и я на него опустился с бдительностью шпиона в тылу врага. Вдруг это какая-нибудь хитроумная шуточка викингов с топорами и арбалетом, которые мигом сработают, едва только сядешь или нажмешь на кнопку спуска воды? Но нет. Эта штука себя повела ничуть не опаснее, чем общественные уборные в парках.
Медицинский шкафчик в ванной порадовал меня еще больше. В нем оказались все туалетные принадлежности, которыми я пользовался и которые любил, пока не лишился дома.
Ну а уж душ… Целая вечность прошла с тех пор, как я последний раз принимал его спокойно и с удовольствием. Вы, вероятно, помните, что процесс моего перехода в Вальгаллу сопровождался волшебной химчисткой, но после сна на траве я был вполне расположен к старому доброму способу освежиться с помощью мыла и теплых ласковых струй воды.
Я в темпе сбросил с себя все слои рубашек и… Куда девался мой собственный торс и чьи это плечи? Откуда взялись на них все эти рельефные выпуклости?
Обычно я избегаю глазеть на свое отражение. Это совсем не то зрелище, которое может мне нравиться. Но сейчас я таращился в зеркало и не мог оторваться.
Волосы на голове оставались такими же, как и прежде. Разве что чище обычного и меньше спутаны. Но все привычно: разделены на прямой пробор и доходят до подбородка. Цвет их тоже не изменился – русый.
«Ты выглядишь, как Курт Кобейн, – дразнила меня раньше мама. – Мне все нравится в Курте Кобейне, кроме того, что он умер».
Видишь, мама. Теперь у нас с Куртом и это общее.
Глаза у меня не мамины. Они серые и большие, в точности как у моей кузины Аннабет. Только, в отличие от нее, у меня еще в них застыла пугающе-призрачная пустота. Совсем, между прочим, неплохо, если вынужден жить на улице.
То
С тех самых пор, как у меня в детстве началась астма, я стал жутко худым. Грудь впалая, ребра торчат наружу, сквозь бледную кожу проглядывают все вены. Наши с мамой походы ничего в моем телосложении не меняли. Так что же это за выпуклости выпирают теперь у меня на руках и торсе?
То есть на самом-то деле ничего уж такого жуткого. Не подумайте, будто я превратился в Капитана Америку. Я по-прежнему оставался стройным и даже бледным. Но руки у меня стали весьма рельефными, а при взгляде на грудную клетку перестало казаться, что любой порыв ветра может ее продырявить насквозь. Кожа сделалась толще и глаже. С нее исчезли и сыпь, и царапины, и укусы насекомых – вечные спутники жителей улиц. Даже шрама на левой ладони, который я заработал в десятилетнем возрасте, когда порезался охотничьим ножом, больше не было.
Теперь мне наконец стало ясно, отчего я вчера без особых усилий швырнул диван. И почему, очутившись в Вальгалле, начал чувствовать необычную бодрость в теле. Как это Хундинг назвал? Переходом на новый уровень?
Я сжал кулак.
Сам не пойму, что вдруг на меня нашло. Видимо, увидав свое новое тело, я достиг критической точки, и накопившиеся за последние сутки злость, страх, неуверенность потребовали хоть какого-то выхода. Меня выдернули из жизни. Мне угрожали. Меня унижали. И к тому же, не спрашивая, апгрейдили. Я не просил этот номер «люкс». И не заказывал себе бицепсов.
Кулак врезался в стену. В самом прямом и буквальном смысле.
Он прошел сквозь гипсокартон и металлическую арматуру.
Я вытащил руку назад и осторожно пошевелил пальцами. Ни единого перелома. Даже ведь не ушибся.
Зато в стене, над вешалкой для полотенец, зияла дыра, в точности повторившая форму моего кулака.
– Да-а, – протянул потрясенно я. – Быть мне, видимо, здесь любимцем местной обслуги.
Душ несколько успокоил меня, и я, натянув на себя махровый халат с вышитыми на груди инициалами «О.В.», прошлепал босиком к шкафу с одеждой. Внутри оказались три пары синих джинсов, три зеленых футболки с этикеткой «собственность отеля «Вальгалла», нижнее белье, три пары хороших беговых кроссовок и меч в ножнах. А к гладильной доске был приставлен щит с золотой руной Фрея в центре.
Я быстро оделся.
Затем провел минут десять в глубокой задумчивости, соображая, как присандалить меч в ножнах себе на ремень. Я левша, но значит ли это, что меч нужно повесить с правой стороны? А может, есть какие-нибудь специальные мечи для левшей? Если так, то чем они отличаются от мечей для правшей?
Я попытался вытащить эту хрень из ножен и чуть не прорезал джинсы. О, каким же я славным героем буду на поле боя!
Может, правда, и этот меч у меня в руках загудит и сам начнет направлять мою руку в нужную сторону? Я попробовал им помахать. Нет, обычный кусок молчащего металла без направляющих опций. Я одержал небольшую победу, умудрившись не отрезать себе ни одного пальца, пока засовывал его в ножны. Потом закрепил щит на спине, как у воинов на вчерашнем обеде. Ремень мне врезался в шею, едва не придушив.