Магнус Красный: Повелитель Просперо
Шрифт:
Повинуясь замысловатым пассам Магнуса, груда металла разделилась на составляющие элементы. Сотни шестерней, трансмиссий, валов и панелей поднялись в воздух и рассыпались; потратив лишь малую толику энергии, примарх целиком разобрал механизм.
Как только ноги Конрада освободились, ему стало хуже. Из разорванной плоти хлынула кровь, Варга хотел закричать, но не смог вздохнуть и только вытаращил глаза от невыносимой боли и нехватки кислорода. Пока Магнус вытаскивал губернатора наружу, тот злобно смотрел на примарха, словно считал его виновником
Увидев, как Циклоп спасает Конрада, горожане всей толпой рухнули на колени. Выжившие тянулись к Магнусу, пока он шел мимо них, держа мужчину на руках. В момент аварии бедренные кости Варги раскололись, как стеклянные, основание позвоночника было раздавлено в кашу, и сейчас его кровь заливала примарху грудь. Повелитель Сынов направил свою силу в изуродованную плоть губернатора.
Эфирная энергия заструилась по телу Конрада, сшивая разорванные сосуды, возрождая нервную ткань и соединяя крошечные обломки костей. Как только болевые импульсы достигли мозга, Варга заорал, заглушая треск восстанавливающихся суставов.
Мука оказалась непереносимой. Глаза правителя закатились, и он потерял сознание. Магнус кивнул: он чувствовал, как успокаивается аура смертного, а кожа быстро затягивает раны, из которых еще несколько мгновений назад торчали сломанные кости.
Примарх обернулся, услышав рычание особо мощных двигателей боевых машин. Стена битого камня, что перегораживала мостовую, рухнула под натиском исполинского сверхтяжелого танка с бульдозерным отвалом, применявшимся в осадных работах.
«Гибельный клинок», передвижная боевая крепость, оснащенная одними из самых смертоносных человеческих изобретений.
Обрушив завал на улицу, громадина расчистила путь для менее крупной бронетехники — смешанного отряда из «Носорогов», «Химер» и «Леманов Руссов» типа «Палач» в цветах Красных Драконов. Магнус одобрительно кивнул: по крайней мере, появился транспорт для вывоза людей, что собрались вокруг него.
Сверхтяжелый танк с разворотом остановился, в его башне открылся люк. Оттуда выглянул боец в униформе из кожи и парусины, визор шлема и дыхательная маска скрывали черты лица. На лацкане золотился значок — вписанная в круг звезда, символ Моргенштерна. Примарху показалось важным то, как повернута эмблема, хотя он не понимал, в чем именно дело.
— Подгоните машины ближе, — велел Магнус. — Здесь выжившие, нужно переправить их в безопасное место.
— А это губернатор Варга? — глухо спросил танкист из-под маски.
— Да, но его я вынесу лично. Опустите аппарели и помогите людям разместиться.
Солдат коснулся рукой боковины шлема и кивнул в ответ на какой-то неслышимый приказ. Нырнув внутрь «Гибельного клинка», он захлопнул за собой крышку люка.
Через несколько секунд бронетехника открыла огонь.
5
Упоение/Слава Шайтану/Что вы наделали?
Над головой у Аримана висела целая флотилия буксиров, и системы брони сбоили из-за перекрывающихся
Сорок большегрузных тягачей, состоявших, по сути, только из кабины управления с пилотом-сервитором и сверхмощного гравидвигателя, напоминали гончих псов на привязи. Они готовились потянуть в небо восхитительную громаду «Люкс ферем», как только его трюмы целиком заполнят беженцы. Затем невообразимый вес исполинского транспортника ляжет на его собственные ускорители, буксиры отстыкуются и вернутся в космопорт.
К обширным, словно пещеры, посадочным отсекам корабля вели колоссальные пандусы, по которым шагали в брюхо гиганта тысячи людей. Все свои пожитки они тащили на спине, и каждый из них оборачивался, бросая прощальный взгляд на обреченный родной мир.
— Загружается последняя группа, — сообщил Форрикс, сверившись с инфопланшетом, заполненным именами и цифрами.
— Сводный баланс выживания, — заметил Ариман. — Те, кто спасутся, в последующие десятилетия будут с любовью рассказывать истории о потерянном доме.
— Везунчики, — отозвался Кимодор. — Им посчастливилось оказаться в нужной части уравнения.
Окинув мысленным взором беженцев, которых, подобно скоту, заводили в трюмы, Азек усомнился, что хоть один из них считает себя везунчиком, но воздержался от замечаний.
— Для Четвертого все упирается в цифры, не так ли?
— Разумеется, — согласился Форрикс. — Любой глупец знает, что войны выигрываются благодаря превосходству в логистике, планировании и анализе рисков.
— А как же отвага? Как же честь и самоотверженность? Разве они не нужны для триумфа в войне?
— Отчасти, — допустил Кидомор. — Но они гораздо менее значимы, чем ты думаешь. Даже величайший боец легиона не сможет стрелять из болтера без снарядов. Самый могучий сверхтяжелый танк не сможет давить врагов без океанов топлива, самое крупнокалиберное орудие не сможет бомбардировать укрепления без непрерывного подвоза боеприпасов. Долг любого Железного Воина — победить как можно быстрее и эффективнее.
— Я понимаю, что ты прав, но мне кажется ошибочным сводить войну к цифрам и уравнениям. Когда солдаты для тебя всего лишь числа, легче забыть, что каждый из них — живой человек. Да, так можно планировать сражения, но не биться в них.
— Все вы сентиментальны, Азек. — Слова Форрикса прозвучали как предупреждение. — Надеюсь, вам никогда не встретится противник вроде моего легиона. Это может скверно для вас закончиться.
Ариман испытал отвращение при одной мысли о войне с братьями-легионерами. А то, что Кидомор размышлял на эту тему, многое говорило о мировоззрении Четвертого. Интересно, о чем же рассуждали Железные Воины в своем кругу?
Выбросив из головы мерзостную картину родичей, обративших оружие друг против друга, Азек постарался забыть неприятно логичные доводы Форрикса. Мимо по-прежнему брели беженцы с застывшими лицами.