Мах-недоучка
Шрифт:
— Сдюжит, — без особого энтузиазма в голосе подтвердил граф.
— Вот и славно. Значит, решено. Ты, Палуч, доставляешь барона в какое-нибудь троллье селение — тебе лучше знать в какое, союзников-троллей ты знаешь гораздо лучше, чем я.
— Разберусь, — заверил граф.
— Значит, оставляешь его в селении и быстро летишь обратно, — продолжил наставлять король. — Дальше договариваться с троллями о спуске в Лабиринт гоблинов тебе, Мах, придется самому… В Лабиринте твоя главная задача — разыскать жилище Фляузли и выкупить у него похищенных женщин. На открытый конфликт с кобольдом не иди, он очень могущественный чародей, и справиться с
— Да.
— Значит, золото для выкупа женщин получишь у моего казначея…
— Нет, золото дадут гномы, — решительно возразил Трубли. — Для нас это дело чести. Все-таки Фляузли бывший гном. А потом мы сурово спросим с него за каждый потраченный золотой!
На том и порешили.
Когда барон Верд с отрядом стражников и оборотнями вечером подъезжал к воротам Туманного Града, он увидел высоко в небе улетающего вдаль орла. От вида этой одинокой птицы в безоблачной синеве у старика почему-то защемило сердце.
Часть третья
ИГЛЫ СМЕРТИ
Вопреки опасениям Маха, полет на орле оказался почти таким же безопасным приключением, как, скажем, поездка на лошади. Правда, в самом начале рыцарю все же пришлось немного понервничать — об этом, пожалуй, стоит рассказать поподробней.
Самым трудным в полете на Камне оказалось правильно разместиться на его спине и удержаться на ней первые минуты после взлета. Чтобы птица смогла оттолкнуться от земли и набрать нужную им высоту, граф строго-настрого запретил Маху стискивать ногами ее бока и велел некоторое время удерживаться на орлиной спине с помощью одних лишь рук. По команде графа Мах как можно ближе подтянулся к шее орла и пару минут буквально висел на руках, пока Камень набирал высоту. Сам граф Палуч находился точно в таком же незавидном положении.
Никакой упряжи на орле не было, и обоим пассажирам приходилось удерживаться, зацепившись за сальные перья и кожу птицы. Это было ужасно неудобно, особенно для новичка Маха — его пальцы с непривычки быстро онемели и стали соскальзывать. Чтобы не сорваться, молодой барон то и дело менял позу, и из-за этих дополнительных рывков силы рыцаря улетучивались с пугающей быстротой. Но как ни тяжело ему приходилось, держался Мах молодцом — для себя он твердо решил, что скорее сорвется и разобьется насмерть, чем поведает графу, который годился ему в отцы, о своем постыдном бессилии.
К счастью для Маха, суровое испытание силы и духа длилось недолго. Наконец орел достиг нужной Палучу высоты, и граф выровнял его полет. Теперь можно было упереться ногами Камню в бока и нормально его оседлать, что оба пассажира и проделали с огромным удовольствием.
Оказалось, что за две минуты подъема Мах здорово отдалился от своего компаньона, соскользнув по спине птицы почти до самого хвоста. Предложение деда Пузыря о мгновенном перемещении обратно на место он отверг, решив еще разок испытать себя. Малость отдышавшись, барон стал потихоньку перебираться обратно к графу, который (вот что значит опыт!) остался практически на том же месте у самой шеи птицы.
Мах поневоле залюбовался раскинувшейся под ногами бездной. С высоты орлиного полета оставшаяся далеко внизу площадь Туманного Града, откуда несколькими минутами ранее стартовал Камень, была размером с его ладонь, а ярко зеленый кружок
Возвращение барона на свое место растянулось на добрые десять минут. Перемещаясь по скользким орлиным перьям, Маху приходилось преодолевать сопротивление ураганного встречного ветра, и он вынужден был двигался очень-очень медленно. Бездна под ногами тоже не прибавляла оптимизма.
Добравшись наконец до графа, Мах был приятно удивлен тем фактом, что напор ветра здесь оказался гораздо слабее. Разгадка этого крылась в чуть приподнятой голове птицы. Орлиная голова принимала на себя основной удар встречного воздуха, за ней образовывалась небольшая зона безветрия, и сидящие у самой шеи Камня граф и барон частично попадали в эту зону.
Только теперь, впервые с начала полета, Мах получил возможность немного расслабиться и отдохнуть. Он поплотнее закутался в плащ и, посмотрев вниз, невольно залюбоваться медленно проплывающими под ногами красотами родного королевства. Туманный Град остался уже далеко позади, его еще можно было разглядеть у самого горизонта, но Мах не стал оборачиваться. Ему было без разницы, на что смотреть. Отсюда, с немыслимой верхотуры, все-все внизу выглядело потрясающе и необычно.
Вот показались крошечные домики, огороженные крошечным же частоколом. Всю эту миниатюрную деревеньку он запросто мог бы разместить у себя на ладони, а на пальцах, пожалуй, оказалось бы предостаточно места и для парочки ровных квадратов полей, примыкающих к деревенскому забору с двух сторон. За деревней потянулся лес с крошечными соснами и елями, и вдруг среди деревьев, как золотая монета в траве, мелькнуло малюсенькое озеро. Лес кончился, и вот уже под ногами змеится голубая лента реки, а у ее берегов на заливных лугах пасутся стада крошечных букашек-коров…
Это был второй полет в жизни Маха. Даже третий, если можно посчитать за полет его стремительную поездку по Необъятным Просторам на гарсатах. Хотя нет, там дело происходило в Подводье, поэтому полет на гарсатах не считается. Но все равно, теперешние ощущения ему было с чем сравнить. Лететь на спине орла Маху понравилось гораздо больше, чем на драконе. Конечно, в скорости Камень заметно уступал быстрокрылому ящеру, но сидеть верхом на теплой и мягкой орлиной спине было гораздо комфортнее, чем отбивать свой зад о камнеподобную чешую дракона.
Первые горы показались на горизонте примерно через полтора часа полета. Не заметить их появления было невозможно — островерхие вершины вдруг заслонили собой добрую половину опускающегося солнца, мгновенно превратив ясный день в сумрачный вечер. Еще через несколько минут под ногами Маха раскинулся бескрайний горный массив, носящий поэтическое название «Иглы Смерти», — владения союзных Великостальскому королевству племен горных троллей.
Граф не торопился сажать орла, что поначалу вполне устраивало барона, очарованного новизной открывшегося пейзажа. Определенно, здесь было на что посмотреть. Пологие, почти горизонтальные склоны вдруг сменялись отвесными скалами с выступающими карнизами. Между горами змеились ущелья, по дну которых нередко бежали быстрые горные речки со множеством порогов и водопадов. Иногда ущелья были так глубоки, что превращались в бездонные провалы. Вершины самых высоких гор украшали ослепительно белые снежные шапки, а венчающие их остроконечные пики вздымались порой так высоко, что даже парящему в поднебесье Камню приходилось их облетать.