Махатма Ганди

Роллан Ромен

О. А.

Великая душа Махатма… [1]

Человек, который слился с творцом вселенной.

I

Спокойные темные глаза. Маленький тщедушный человек, худое лицо, большие отстающие уши. На голове белый колпак, одежда из грубой белой ткани, босые ноги. Он питается рисом, плодами, он не пьет ничего, кроме воды, он спит на досках, он спит мало, он работает без устали. Кажется, что его тело не идет в счет. Ничто не поражает в нем с первого взгляда, — только выражение великого терпения и великой любви.

1

Таков буквальный смысл этого имени, избранного для Ганди индусским народом: Маха— великий; Атма — душа. Слово это восходит к Упанишадам, где оно обозначает Верховное Существо, а через приобщение к нему посредством знания и любви — тех, которые слились с ним:

Он Единый, пресветлый, творец Всего, Махатма,Вечно

живой в сердцах народов,Он познается душой, наитием и разумом.Тот, кто познал его, становится бессмертным.

Тагор, посетивший в декабре 1922 г. Ашрам (любимое местопребывание Ганди) цитировал этот прекрасный стих, прилагая его к апостолу.

Пирсон, который видел его в 1913 г. в Южной Африке, вспоминает о Франциске Ассизском. Он простодушен, как ребенок, [2] мягок и вежлив даже со своими противниками, [3] целомудренно правдив. [4] Он относится к себе со скромностью и щепетильностью, доходящими до того, что начинает казаться, будто он сам сомневается и хочет сказать: «я ошибся»; никогда не скрывает своих заблуждений, никогда не идет на компромисс, не прибегает ни к какой дипломатии, избегает ораторских эффектов или, верней, не думает о них, [5] питает отвращение к народным манифестациям, вызываемым его личностью, во время которых его слабая фигурка была бы наверное когда-нибудь раздавлена, если бы не его друг Маулана Шаукат Али, ограждающий его своим атлетическим телом; в буквальном смысле слова страдает от толпы, которая его обожает; [6] в глубине души питает недоверие к множеству и отвращение к мобократии, к разнузданной массе; он чувствует себя хорошо только среди немногих и счастлив только в одиночестве, прислушиваясь к still small voice (к слабому внутреннему голосу), который им повелевает… [7]

2

Ч. Ф. Эндрьюс, который добавляет: «Он смеется, как ребенок, и обожает детей».

3

«Немногие могут устоять против обаяния его личности. Самые яростные из его противников становятся вежливыми, благодаря его рыцарской учтивости» (Джозеф Ж. Док).

4

Всякое уклонение от истины, даже мимолетное, для него невыносимо (Ч. Ф. Эндрьюс).

5

Он не пламенный оратор; его манера говорить спокойна и нетороплива; он обращается преимущественно к разуму. Но его спокойствие освещает предметы самым ясным светом. Модуляции его голоса довольно однообразны, но проникнуты напряжением искренности. Никогда он не жестикулирует руками, он редко двинет пальцем во время речи. Его яркое слово, выраженное в форме сжатых нервных сентенций, обладает непреложной убедительностью. Он не оставляет ни одной мысли, прежде чем не убедится, что она хорошо понята (Джозеф Ж. Док).

6

Joung India. 2 марта 1922.

7

Там же.

Таков человек, который поднял триста миллионов людей, поколебал Британскую Империю и в области человеческой политики положил начало движению, самому могущественному за два тысячелетия.

Его настоящее имя — Мохандас Карамшанд Ганди. Он родился в небольшом полу-независимом государстве, на северо-западе Индии, в Порбандаре, белом городе, на берегу Оманского моря, 2 октября 1869 г. Пылкое, живое племя, вчера еще находившееся в брожении из-за гражданских войн. Племя практичное, обладающее деловым чутьем и избороздившее со своими товарами все земли от Адена до Занзибара. Его дед и отец были оба премьер-министрами, оба были смещены за свою независимость, вынуждены были бежать, и жизни их угрожала опасность. Он происходил из богатой, интеллигентной, культурной среды, но не из высшей касты. Его родители были приверженцами школы индуизма Джайна; одним из великих принципов этой школы является Ахимза, [8] непротивление злу, которое ему суждено было победоносно утвердить в мире.

8

А — отрицательная частица, химза — делать зло. Не причиняй обиды ничему живому. Непротивление. Один из древнейших принципов индусской религии, в частности, установленный Махавирой, основателем Джайнизма, Буддой, равно как и приверженцами культа. Вишну, имевшего большое влияние на Ганди.

Для Джаинистов любовь в большей степени, чем разум, есть тот путь, который ведет к богу. Отец Махатмы не придавал никакой цены деньгам и мало оставил своим родным, растратив почти все на благотворительность. Мать, сурово религиозная, была индусской святой Елизаветой, соблюдала посты, творила милостыню, ухаживала за больными.

В семье регулярно читали Рамаяну. Его первоначальное воспитание было доверено одному брахману, который заставлял его повторять тексты из Вишну. [9] Но позднее он жаловался, что никогда не был хорошим знатоком санскрита: одна из его претензий против английского воспитания, которое привело его к утрате сокровищ родного языка. Но он очень начитан в индусских писаниях; однако, он читает Веды и Упанишады только в переводах. [10]

9

До 7 лет он учился в первоначальной школе Порбандара, потом в общественной

школе в Раджпоте; после 10 лет в 'высшей школе в Катнаваре, наконец 17 лет в Ахмедабадском университете.

10

Он рассказал свое детство в непринужденной речи, на Конференции нечистых классов (париев), 13 апреля 1921 г.

Он прошел через серьезный религиозный кризис в то время, когда был еще в школе. Горя возмущением против выродившегося и идолопоклоннического индуизма, он был — вообразил, что был — в течение некоторого времени атеистом. В своем безбожии он дошел с товарищами до того, что стал украдкой есть мясо (самое ужасное святотатство для индуса!). Он думал, что умрет от ужаса и отвращения. [11]

Женившись еще ребенком, [12] он уехал девятнадцати лег в Англию, чтобы завершить свое образование в Лондонском университете и в Школе Правоведения. Его мать не согласилась отпустить его прежде, чем не взяла с него трех обетов Джайна, которые предписывают воздержание от вина мяса и половых сношений.

11

Позднее он признавался в своих страхах Джозефу Ж. Доку. Он потерял сон; он считал себя убийцей.

12

Был обручен в 8 лет, женился 12-ти. Впоследствии он боролся против браков детей, в которых видел причину разрушения расы. И все-таки он добавляет, что исключительно такое соединение на всю жизнь, начавшееся прежде, чем сложились характеры, может создать между супругами чудесное единство душ. Его собственный брак послужил тому изумительным примером. Жена Ганди разделяла все испытания своего мужа с неизменной верностью и мужеством.

Он приехал в Лондон в сентябре 1888 г. После первых месяцев неуверенности и разочарований он растратил по своей наивности много времени и денег, чтобы сделаться, как говорит сам, английским джентльменом, — он наложил на себя обязательство строгой жизни и сурового труда. Друзья познакомили его с библией; но еще не пришел его час понять ее. Он утомился первыми книгами и не пошел дальше исхода. Напротив, именно в Лондоне открыл он красоты Бхагавад Гиты. Он был опьянен ею. В ней был тот свет, в котором так нуждался маленький индусский изгнанник. Она вернула ему веру. Он признал, что «для него спасение было возможно лишь через индусскую религию».

Он вернулся в Индию в 1891 г. Печальное возвращение. Его мать только что умерла, и от него скрыли ее смерть. Он стал адвокатом при верховном суде в Бомбее. Несколько лет спустя, он счел своим долгом отказаться от этой профессии, которую считал безнравственной. Даже в то время, когда он занимался ею, он оставлял за собой право бросать дела, если обнаруживая в них что-нибудь несправедливое.

Уже в эту эпоху выдающиеся индийские личности пробуждали в нем предчувствие его будущей миссии: «некоронованный царь» Бомбея, парс Дадабхаи и профессор Гокхаль, оба горящие религиозной любовью к Индии; Гокхаль, один из лучших государственных мужей своего отечества и один из первых восстановителей индийского воспитания; Дадабхаи, основатель индийского национализма (по свидетельству Ганди; [13] оба, как и он, учителя мудрости и доброты. Именно этот Дадабхаи, умеряя юношеский пыл Ганди, преподал ему в 1892 г. первый, практический урок Ахимзы в общественной жизни: героической пассивности, если можно соединить эти два слова, страстного порыва души, которая противится злу не злом, но любовью. Мы вернемся еще к этому магическому слову, к этому возвышенному посланию, с которым Индия обращается к миру.

13

Эти предшественники, политическая смелость которых была значительно превзойдена позднее, страдали от неблагодарности и забвения новых поколений. Но Ганди остался им верен, в особенности Гокхалю, с которым он был связан почтительной любовью. Несколько раз призывает он молодую Индию к почитанию его имени и имени Дадабхаи (см. Хинд Сварайдж, письмо к парсам от 23 марта 1921 г. и «Символ веры» от 13 июля 1921 г.).

С 1893 года начинается индийская деятельность Ганди. Она разделяется на два периода: от 1893 до 1914 г. она имеет своим поприщем Южную Африку; начиная с 1914 г., она развертывается в Индии.

То обстоятельство, что эта двадцатилетняя деятельность в Южной Африке почти не встретила отклика в Европе, доказывает только невероятную узость горизонта наших политиков, наших историков, наших мыслителей и наших людей веры: ибо это эпопея души, которой нет равной в наши дни, не только по силе и постоянству самопожертвования, но и по ее победному завершению.

В 1890—91 г. в Южной Африке, главным образом в Натале, жило 150.000 индусов. Наплыв этого чужеземного народа вызвал в белом населении ненависть к иностранцам, которую правительство решило утолить мерами остракизма. Оно хотело воспретить въезд азиатам и вынудить к отъезду тех из них, которые уже обосновались в стране. Систематические преследования сделали для них жизнь невыносимой: обременительные налоги, унизительные полицейские требования, публичные оскорбления и вскоре затем последовавшие линчевание, грабежи и разорения под эгидой белой цивилизации.

В 1893 г. Ганди приехал в Южную Америку, вызванный в Преторию для выступления по важному делу. Он был в полном неведении относительно положения индусов в Африке. С первых же его шагов в Натале, в особенности же в голландском Трансваале, он подвергся жестоким испытаниям. Этот индус благородной расы, с которым всегда хорошо обходились в Англии и который до тех пор смотрел на европейцев, как на друзей, подвергся самым грубым насилиям: его выбрасывали за двери отелей и поездов, его оскорбляли, били по щекам, давали ему пинки. Он вернулся бы тотчас же в Индию, если бы не заключил контракта, который связывал его на 12 месяцев с его клиентами. В течение этих 12 месяцев он научился власти над самим собой. Но по окончании срока он спешил уехать, когда узнал, что правительство готовит проект закона, который отнимает у индусов последние вольности. Африканские индусы были бессильны бороться, они были лишены воли, неорганизованы, деморализованы. Им нужен был вождь, душа. Ганди принес себя в жертву. Он остался.