Махно II. Пропавшая выставка
Шрифт:
– Первым, в поле зрения сотрудников ОБХСС, по чистой случайности, попал зам. министра рыбного хозяйства СССР Владимир Рытов, – начал свой рассказ Гена.
– То ли по недогляду, то ли по чьему-то злому умыслу, мехсекция (а это четыре железнодорожных вагона-рефрижератора), заполненная трехкилограммовыми жестяными банками с этикеткой «Сельдь атлантическая пряного посола», в реальности же, заполненные черной икрой, была отправлена не в тот адрес. Придя по указанному адресу, получатели груза, вначале обрадовались, столь щедрому подарку. Но сложив дважды два, пришли к выводу, что это «чужой каравай», и рот на него открывать не безопасно. В общем, отправили груз обратно, но, как
Пока он рассказывал эту криминальную историю, на столе, чудесным образом появились закуски. Марина присоединилась к нам, и мы продолжили застолье. Все выглядело аппетитно, включая армянский лаваш, сыры, зелень, балык и икру. Вкус продуктов, приправленный свежим лесным воздухом, буквально дурманил, возбуждая аппетит, и призывал организм ни в чём себе не отказывать. Закуски менялись, как картинки в детском калейдоскопе, одну бутылку коньяка, сменила другая, холодные блюда сменились горячими закусками. Долма произвела на нас колоссальное впечатление. Она была приготовлена в армянских традициях и подавалась вместе с куриными ножками в нежнейшем чесночном соусом. А налистники – это блинчики, приготовленные не из муки, а из крахмала, с творожной-сырной начинкой, просто сами залетали в рот. Это напоминало эпизод из фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки», когда вареники сами заскакивали в рот пузатому Пацуку.
Затем дошла очередь до нежнейшей кюфты, которая без преувеличения таяла во рту. В довершении хоровода гастрономических изысков, на столе появился люля-кебаб вместе со слабо маринованным луком, зеленью и остро-пикантным соусом. Всё это разнообразие армянской кухни и гостеприимства умиляло Марину, и она не переставала восхищаться. Ну, а мы с Геной, не забывали взбодрить наш и без того разыгравшийся аппетит, очередными порциями божественного армянского коньяка. И под этот аккомпанемент кулинарной симфонии, Геннадий продолжил рассказ о «Железной Белле».
– Масштабы воровства поразили оперативников. Воровали все, всё и везде. О других промолчим, остановимся на Берте. Оказалось, что кафе «Волна», расположенное в самом центре геленджикской набережной, полностью работало на Беллу. Сотрудники были оформлены и получали зарплату в тресте столовых, продукты поступали с продовольственной базы, а весь товарооборот, прямиком поступал в карман к Бородкиной. Произведя небольшие подсчеты, получим следующий результат. В день кафе обслуживало, в среднем, три тысячи посетителей, средний чек составлял трирубля, сезон продолжался сто дней. Получается, около миллиона рублей, оседали за сезон, в кармане Берты, только с одной этой «точки». Кроме того, все заведующие производством, бармены, буфетчики, заведующие складами, ежемесячно несли «дань», что составляло «не малую» сумму. Были и не учтенные свинарники, «левые» спиртные напитки, и прочее и прочее. И это была только верхушка айсберга.
А, те махинации, что проворачивала Бородкина с Минрыбхозом, были в разы больше местных доходов, но они покрыты тайной, в которую лучше не лезть.
За время следствия
– Но расстреляли ее не за это. Все дело в её последнем любовнике, первом секретаре горкома партии Геленджика, Погодине Николае Федоровиче, который пропал при весьма странных обстоятельствах, не надолго выйдя из дома. И не просто пропал, а вмиг растворился в воздухе.
Его искали все спецслужбы страны, шутка ли, пропал первый секретарь горкома партии. Были опрошены сотни свидетелей, прочесаны все окрестности Геленджика и прилегающих районов, вскрыты некоторые участки объездной автомобильной дороги, которая строилась в то время. Проводились поиски, даже,на городских очистных сооружениях. Но все потуги были тщетны. Погодина так и не нашли, но это не помешало, впоследствии, благодарным гражданам, воздвигнуть ему бюст на центральной площади города.
Зато при обыске, в доме у Бородкиной, нашли документы, с грифом «секретно», которые должны были находиться в сейфе у первого секретаря горкома. Выяснилось, что когда Бородкина узнала, о её разработке силовиками, то она попыталась прикрыться Погодиным, и для этих целей выкрала у того из сейфа секретные документы, и стала его шантажировать. Но, где она, а где «Система»? Вот и поплатилась. «Система» её сожрала. Нельзя мочиться против ветра. – закончил эту криминальную историю, захмелевший Геннадий.
– Да, весело, тут у вас, – со вздохом, сказал я,
– У нас, то же не все гладко, пришлось экстренно покинуть свой любимый город Пермь. – огорошил я его.
Вернее, я так думал, что огорошил, но в ответ, Гена, довольно спокойно произнес,
– Это твои дела, брат.
–
– На этом официальная часть еще не закончена, – нарочито серьезно произнес я,
– Надо Марину трудоустроить. Может, поможешь? – нарочито жалостливым голосом, попросил я.
– Кого? Марину? Да, никогда! Не откажу! – то же шутливо ответил он,
– У меня в курортторге, вакантное место начальника планового отдела освободилось. Если устраивает, то завтра к одиннадцати, жду вас в конторе. – уже серьезно сказал он.
В ответ, мы с Мариной дружно рассмеялись. Гена смотрел на нас с непониманием, только моргал глазами. Успокоившись, Марина сказала,
– Геннадий, не обессудьте, просто таких совпадений, я думала, не бывает. На прежнем месте я то же руководила планово-производственным отделов в тресте ресторанов и столовых. Поэтому, я с признанием и удовольствием приму Ваше предложение. – закончила она.
– Вот теперь, официальная часть завершена, можно перейти к культурной программе. – подытожил я.
– Только меня домой завезите. – улыбнувшись, попросила Марина.
Я не возражал, и Геннадий распорядился, что бы водитель отвез её домой, а мы продолжили нашу культурную программу.
III
Лето в Геленджике, не заканчивается по календарю. Сентябрь на черноморском побережье, не зря называют «бархатным сезоном». Воздух прогрет до комфортной температуры, при которой не получишь солнечный удар, но в полной мере насладишься бархатно ласкающими лучами солнца, а вода в бухте, всё ещё сохраняет температуру, благоприятную для принятия «водных процедур», чем мы с «Цунами» и Махно, непременули воспользоваться в полной мере. Познакомившись с капитаном небольшого прогулочного катера, которого все называли просто «Пиля».