Макароны по-флотски
Шрифт:
– Слышь, Крот, – полторашник Строев потрепал за плечо Олега Кротова. Он как раз дремал в машинном отделении: развалился на промасленной ветоши, набросанной поверх полукруглого кожуха, прикрывавшего вал, вращавший корабельные винты.
– Чё?
– Ну ты даёшь – харю мочить… И как это ты с этого кожуха не свалишься?!
– Давай короче, чего надо?
– Про последнее достижение эротический науки слышал? Шары. Бабы от них тащатся!
– Не понял. Какие шары? – привстал на локте Олег.
– Во. В член вставляешь! – Строев выплюнул изо рта на ладонь
– Так и тащатся?
– Конкретно. Визжат.
– А чего ты их во рту держишь?
– Полирую. Из зубной щетки сделал, три дня шкурил, теперь вот уже второй день во рту полирую.
– Не хрена себе! … А почему их два?
– С двух сторон поставлю.
– А что не с трёх?!
– Вот ты смеешься, а Ребров вообще себе кукурузный початок сделал. И ничего. Пока, правда, ещё не испытывал… Ждёт увольнения… Я думаю для начала двух хватит, – сказал Строев, подумав. – …Потом ещё добавлю…
– Блин! Я тоже хочу, чтобы визжали.
– Ну так в чём дело? У тебя же зубная щетка есть – вперёд! – Строев снова засунул в рот пластиковые капсулы. Он помолчал, погонял их языком за щекой и спросил, немного шепелявя:
– Слушай, а ты мне их вставить не поможешь?
– Да о чём разговор, хоть сейчас – Кротов с готовностью обтёр замасленные руки об ещё сильней замасленные штаны. Штаны, похоже, даже стали малость чище:
– Че делать?
– Я тут зубную щётку наточил. – Строев достал из кармана робы заточенную, как резец, зубную щётку и передал Кротову
Заинтригованный Кротов сжал щётку в кулаке, как кинжал:
– Головку пробивать?
– Себе пробей!
– А где бить-то? – обиделся Олег.
– По коже. Хрен кладётся на деревяшку, оттягивается крайняя плоть и в ней аккуратно делается дырка… Там кожа двойная, под кожу и вставляется шар… Потом зарастёт… Строев, несколько обескураженный рвением Кротова, недоверчиво посмотрел на него:
– Сумеешь?
– Да блин, о чём ты говоришь! На гражданке я и не такое делал.
– Делал? – неуверенно переспросил Строев, но дополнительных заверений не потребовал.
Строев разложил своё достоинство на неструганной доске, оттянул вбок кожу, зажмурился и замер, ожидая начала операции. Олег повертел маслянистыми пальцами обсосанные до блеска шары и положил рядом, на кусок газеты. Потом он деловито обошёл место предстоящей работы, оценивая ситуацию. Было около двух часов утра. В машинном отделении тихо, лишь тихонько посвистывал пар из расположенного в двух шагах парового котла. Достоинство Строева доверчиво лежало на доске, как на ладони. Олег, прикидывал про себя траекторию удара, не решаясь приступить к операции. Строев, принимая во внимание деликатность своего положения, начал терять терпение: а если сейчас, не дай бог, ворвётся офицер с прихватом. Но тут Крот очнулся и решительно установил на оттянутой коже пластиковый резец.
– Ну, наконец, – проговорил Строев, неожиданно отмечая про себя, что слово «наконец» принимает в данной ситуации несколько двусмысленное
Прищурившись в ожидании удара, Строев с опаской наблюдал за всеми манипуляциями хирурга-самоучки.
– Не ссы.
Кротов прицеливался долго и по всем правилам. Он зажмурил левый глаз, выверил положение и направление резца, несколько раз поднял и медленно опустил молоток. Промахиваться здесь было нельзя. При каждом замахе, Строев боязливо жмурился.
– Ну давай, блин! – не выдержал он.
Раз-мах… и сильнейший удар молотка… наглухо прибил достоинство Строева к доске! Заточенная щётка, как по маслу, прошила кожу и глубоко увязла в мягком, податливом дереве.
– А-а-а-а-а-а-а!!! – Строев вскочил на ноги уволакивая окровавленным членом неструганную доску! – А-ААА!!! – взвыл он ещё громче.
У Олега звенело в ушах.
– Не ссы, сейчас оторвем, – немного удивленный результатом удара, Кротов ловил руками раскачивающуюся на конце Строева доску.
– Я тебе оторву-у-у!!!
Олег поймал доску и, притянув к себе Строева, водрузил её и «достоинство» на место. Качательными движениями он начал постепенное отсоединять друга от доски.
– У-у-у-у-у-у-у… С-у-у-у-у-у-ка…
– Ладно, чего сука-то… Второй быстрее вставим.
– У-у-у-у-у-у-у…
– Не ссы. Бабы визжать будут… – Олег методично отсоединял друга.
Прибил он его качественно, ничего не скажешь. Но уже через пол часа все было кончено. В машинном отделении на промасленных пайолах сидели два окровавленных, но счастливых человека – хирург-любитель Кротов и начинающий герой-любовник Строев. Последний бережно, как новорождённого младенца, держал в руках своё перебинтованное «чудо».
– А ты боялся! – Кротов удовлетворённо вытер окровавленные руки о штаны и блаженно затянулся бычком «Беломора».
Подобной экзекуции в тот период службы подвергли себя многие, чуть ли не половина старослужащих корабля. Строев поначалу ходил загадочный и довольный. Но его походка становилась все более напряженной, ноги постепенно начинали выгибаться колесом. К концу недели он уже еле передвигался. Со стороны, не посвященному человеку, могло показаться, что матрос наложил в штаны. Причём спереди. Сначала Строев переносил все эти мучения героически. Но, когда его «достоинство» раздулось до размеров, что он его еле-еле двумя руками обхватывал, и появилась реальная опасность остаться совсем без какого-либо мужского достоинства, он сдался. Обречённо перебирая ногами, Строев поплелся в медпункт сдаваться на милость медикам.
Вид распелёнутого дива произвел на впечатлительного лейтенанта медицинской службы неизгладимый эффект. Такое в медучилище не проходили. Обалдевший от стадии и размеров воспаления начмед сразу доложил по инстанции – старпому. Через несколько минут на корабле началась цепная реакция. Построили весь экипаж. Перед строем вывели бледного деформированного Строева. Белый от ярости старпом орал:
– Докатились!.. Какого хрена!!!.. Это же членовредительство!.. В прямом виде!!! Да за такое под трибунал! … В дисбат!