Макароны по-флотски
Шрифт:
Это произошло к великому разочарованию Митяя. Так ему не удалось добавить ещё одну неделю губы к тем двум месяцам, которые уже имелись в его послужном списке за два неполных года службы. Он ждал поездки на гауптвахту, как долгожданного отпуска. Это был поездка на большую землю. Здесь на точке, в Харасавэе, было всего пятьдесят человек, из них в течение полутора лет он каждый день видел только двадцать… А там на губе были новые интересные люди, много людей, по улицам ездили машины. Одним словом, там была жизнь…
Лемминги
– Доложите в центральный: прибыл гражданский
– Цэнтралный. Прышол дэвышка, хочет радыстов.
– Я не девушка, я гражданский специалист. К радистам.
– Цэнтралный… ана нэ дэвишка… ана хочет радыстов.
(Фольклор)
Уже несколько дней ласково грело скудное северное солнце. На полуострове Ямал начал понемногу таять снег. Личный состав Харсавэйской радиолокационной части вышел в тундру для сбора подснежников.
Митяй улыбнулся: появление подснежников – самый верный признак наступающей весны. Местным чукчам даже шаман был не нужен. Выглянул из юрты, увидел в тундре цепь солдат с палками – бей в бубен: «Присол весна!».
Вдруг Митяй поморщился, тёплый весенний ветерок со стороны казарменного туалета вернул его с небес на землю. В проектный дизайн данного архитектурного сооружения забыли или просто «забили» включить систему канализации. Не предусмотрели даже выгребную яму. Туалет построили по распространённой в здешних местах технологии – «ась рассосется». И предоставленные самим себе фекалии медленно расползались из-под фанерного щита под казармой, растекаясь по тундре и внося свой посильный вклад в круговорот веществ в природе…
И всё бы хорошо, но с отоплением в туалете тоже были проблемы и зимой этот процесс естественной дисперсии прерывался. Суровые северные морозы кристаллизовывали молекулярную структуру биовещества, нарушая его вязкость и текучесть и приводя к формированию сталагмитов. Проще говоря, говно замерзало. Замерзало оно практически по приземлению, так сказать, «на ходу», образуя характерные пирамиды. И они, эти пирамиды, медленно росли, увеличивались в объёмах, и к концу долгой полярной зимы, уже угрожающе возвышались над туалетными очками разнородными остроконечными пиками. Присаживаться «по делам» над остриём такой вершины становились небезопасно. А что делать? Вот и балансировали солдатики, как горные орлы над вершинами, в миллиметрах от острых ощущений. Тут главное, не чихнуть…
Интересное дело, но после литра-другого браги эти пирамиды вызывали у Митяя исключительно умиление и ностальгические ассоциации. Они напоминали ему песочные замки на берегу далекого родного Финского залива. Утирал тогда Митяй здоровенным кулаком скупую мужскую слезу и, хлопнув по плечу первого попавшегося под руку бедолагу-духа, с тоской спрашивал: «Зёма, а сколько дней до приказа?» И духу лучше бы знать ответ на этот вопрос…
Но ничто не вечно на этом свете. И с первыми лучами весеннего солнца монументальные пирамидальные сооружения начинали таять и таяли так стремительно, что тундра уже не могла незаметно впитать в себя всё накопившееся за зиму добро. Образовывались запруды.
Оттепель создавала для солдат в туалете теперь другую проблему, вызванную обычной реакцией жидкости на падение в высоты
Но самое главное, обильное таяние пирамид высвобождало из ледяного плена тысячи и тысячи единиц сопутствующего материала: обрывков газет, клочков наглядной агитации и огрызков статей В. И. Ленина… Оттаявшие разнокалиберные бумажки подхватывал легкий весенний ветерок и, как невидимый сеятель, разносил их по близлежащим окрестностям. Увидев забелевшие в раскисшей тундре многочисленные бумажные вкрапления, старожилы воинской части улыбались и мечтательно говорили: «Подснежники появились…»
Весенняя пора подснежников обычно совпадала с периодом учений, проверок и проверяющих. А проверяющие, как известно, народ капризный. К запаху дерьма они почему-то относились лояльно, тут наверное дело привычки, а вот вид использованных бумажек, обильно рассеянных вокруг части, у проверяющих стабильно вызывал благородный гнев и раздражение. Во избежание возможных инцидентов («инсестов», как любил выражаться, командир части подполковник Тякутьев, по кличке «Лошадь», получивший это прозвище за характерный оскал вставных зубов) с первыми лучами весеннего солнца весь личный состав части выводился на сбор «подснежников». Солдаты выстраивались в цепь и, заменив автомат на палку с гвоздём, прочесывали тундру, накалывая «подснежники», как чеки в универсаме.
Не дедушкино это дело – гонять и поторапливать духов. Дембель – не пятилетка, ударным трудом не ускоришь. С этой весны, как велит традиция, Митяй уступил это дело черпакам. Он неторопливо прохаживался по тундре, со стороны наблюдая, как черпаки строят духов и лишь изредка по старой привычке подгонял отставших персонажей. «Дедушка», как говорится, не девушка, мимо не пройдет.
– Шевелись! – беззлобно крикнул Митяй зазевавшемуся черпаку-таджику, – вон тот у тебя совсем уторчал, похоже, – указал он на отбившегося от строя лопоухого солдатика-переростка.
Черпак прикрикнул на духа, и тот тут же заработал палкой, как лыжник на олимпиаде. Рукав гимнастерки у него задрался, обнажая на тыльной стороне запястья большой красный ожог. Митяй ухмыльнулся: «Духовская» печать». Он сам ходил с такой в своё время.
В самодельной печке местной бани вместо камней штабелем были сложены толстостенные длинные металлические баллоны. Жерла их горловин устрашающе глядели из стены черными пустыми глазницами. Любимая шутка местных дедов была попросить новоприбывшего духа подкинуть водички в горловину раскаленного баллона, поддать парку!
Готовый услужить дух со знанием дела плескал ковшик в горловину, и струя раскаленного пара неминуемо выстреливала ему в запястье, как из паровой пушки. Откуда новичку знать, что после броска надо резко убрать руку вниз. Тут нельзя медлить ни доли секунды. Дух выл от боли, а деды похлопывали его по плечу и улыбались: «Ты теперь не простой дух, а с «духовской печатью»!» Духи урок усваивали, больше на это дело не велись и сами с нетерпением поджидали молодого пополнения, чтобы тоже в банный день попросить поддать парку…