Make a wish
Шрифт:
Сириус просто кивнул и пододвинул к другу стакан. Джеймс Поттер опрокинул в себя полностью весь стакан и поставил обратно на столик. Его внимательные карие глаза вглядывались в какое-то серое лицо друга.
– Бродяга… Знаешь, чего Марлин не хотела бы точно?
– вдруг произнес Джеймс, и Сириус поднял на него взгляд.
– Чтобы ты совершал необдуманные поступки. Я знаю тебя, тебе сейчас невыносимо, и я уверен, что твоя кровь понесет тебя в самое пекло. Но этого нельзя делать. Не сейчас.
– Почему же?
– хрипло поинтересовался Сириус и сделал
– Потому что мы уже потеряли Марлин, нашу Марлин, и мы просто не имеем право потерять тебя, - заключил Поттер. Блэк усмехнулся.
– Мы не имели права терять и ее, Сохатый.
– Да, но это случилось, - нахмурился Джеймс и налил им еще по одной.
– Давай по последней и мы с Лили отведем тебя домой?
– Хорошо, - покорно согласился Сириус. Он знал, что дома его дожидается начатая бутылка огневиски. На случай, если выпитого в баре не хватит, чтобы снова увидеть во сне ее.
Он покорно позволил Поттерам отвести себя домой. Даже не возражал, когда пришел Люпин и сказал, что будет ночевать в соседней комнате на всякий случай. Сириусу было все равно. Так все равно, что становилось немного страшно. Но опьянение притупляло страх и все остальные эмоции.
Лежа в своей холодной кровати, Сириус все еще чувствовал здесь запах Марлин. Он закрыл глаза, проваливаясь в сон, и впервые за сегодняшний день на его губах появилась искренняя улыбка.
O no no, save me from my misery
There’s no such, thing as living comfortably
There’s no such, thing as going home
I’m not formed of myself alone
All the other others they’ll just fade to black
When you think you have me’s when
I don’t look back
Keep on laughing, callin’ after me
Keep on laughing, I’m just free
Сириус прождал ее всю ночь. Он был словно в абсолютной тьме. Она обволакивала его, убаюкивая, успокаивая. Марлин так и не появилась. И когда Блэк проваливался в небытие, ему казалось, что где-то далеко он слышит мелодичный смех.
========== 12. ==========
Шли дни, месяцы - за ними годы. Сириус исправно оставался в живых. Иногда ему даже казалось, что он стал таким же, как и до смерти МакКиннон. Например, в тот момент, когда родился сначала маленький Невилл Лонгботтом, а за ним - Гарри Поттер. Поттеры назначили Сириуса крестным отцом Гарри, это было так волнительно и приятно, что Блэк почти чувствовал, как его заледеневшее сердце тает от тепла в груди. В то время именно маленький озорник Гарри стал его спасением.
Люпин отгородился от всех после смерти Доркас Медоуз. Говорили, что за ней Темный Лорд пришел лично. Орден Феникса потерял также братьев Пруэттов, но остальные держали удар, хоть было и нелегко.
Питер Петтигрю стал невероятно замкнутым и каким-то нервным. Иногда Сириусу казалось, что Питер что-то скрывает, но Блэк отгонял эти мысли подальше. Они были друзьями, легендарными мародерами, нельзя было сомневаться в своих же.
Потом случилось то, чему не нашлось бы объяснения.
Сириус помнил эту боль, когда понял, что Темный Лорд убил и Джеймса, и Лили. Помнил, как его сердце дрогнуло, когда он узнал, что Гарри - первый, кто сумел выжить после смертельного проклятия. Это было его надеждой. А еще Сириус все еще был в себе только потому, что знал, - он должен убить Питера Петтигрю. Все остальное было неважно. Неважно то, что все думают, что предатель он, неважно, что дошли слухи о том, что Лонгботтомов пытали Круцио, думая, что они в курсе, куда делся Темный Лорд. Сириус отбросил все в сторону - все и всех, кроме Питера Петтигрю. Это было самым важным на свете - посмотреть в глаза этому ублюдку, уничтожить его ничтожную крысиную натуру…
Все происходило так быстро, словно в тумане, Сириус даже не заметил, как все произошло - смерть Петтигрю, авроры, суд, Азкабан.
Он снова чувствовал эту боль, прямо как после смерти Марлин МакКиннон. Больше его ничто не держало в этой жизни. Разве что Лунатик, который как и все был в шоке от того, что именно Сириус Блэк предал Поттеров… Гарри. Вот еще кто был надеждой Сириуса. Наверно, именно поэтому он то и дело превращался в большого черного пса, спасаясь от дементоров.
Боль не проходила - ни днем, ни ночью. Она стала его постоянной спутницей. Сириус много думал, а когда не думал, то срывался на крик. Он кричал от ярости, гнева, боли, тоски по погибшим друзьям и Марлин. От несправедливости всего происходящего. Почему именно Питер?! Почему именно он предал всех их?! Почему Марлин ушла от Сириуса в то утро? Почему он отпустил ее? Знала ли она точно, что хотел тогда сказать Блэк?
“Конечно знала”, - звучало в мыслях. Подсознание издевалось над Сириусом, воспроизводя в голове моменты с Поттерами и Марлин.
Вот МакКиннон впервые позволяет взять себя за руку, и Блэк чувствует, что ее тонкие пальцы совсем холодные, и она вздрагивает от того, насколько его кожа горячая. Они были как пламя и лед - он согревал ее, не давая замерзнуть полностью, а она охлаждала его горячие эмоции, не дающие трезво мыслить.
После Сириус как наяву видит ночи с друзьями-мародерами. Они выбирались в Запретный лес и веселились в образе животных. На утро Люпину всегда было легче, если они были рядом. Конечно он выглядел измученным, но все же на его губах появлялась улыбка.
Вот Сириус и Лили танцуют на свадьбе Поттеров. Он тогда шептал ей на ухо какие-то глупости, связанные с Джеймсом, а она только смеялась. И от ее тепла Сириус чувствовал себя так, будто действительно находится дома, в кругу семьи.
А вот та последняя ночь с Марлин. Если начать вспоминать все детально, то Сириус начинал замечать то, что МакКиннон будто чувствовала смерть. В ту ночь она была такой теплой, такой страстной и невероятно любимой! После этого воспоминания Сириус кричал громче и яростней всего.