Македон. Дорога в небо
Шрифт:
Очень живо вспомнился отцу Македонию день, когда папа впервые привёз сына в Мстиславль. Этот уездный город, один из древнейших и, после Могилева, самый замечательный в историческом отношении из городов Белоруссии, был недалеко от Карниловки – именно так, через «а», писалось в те времена название его родного села. Город расположен на правом берегу реки Вехры, очень красивый. Мстиславль построен на плоскогорье с крутыми склонами. Улицы в нем были не мощёные, но по обеим сторонам вырыты канавки для осушения, устроены деревянные тротуары, посажены деревья. Богатые двухэтажные дома, красивые каменные белостенные храмы, заходя в которые, Македон восхищался, удивлялся, но не предавал память своего любезного сердцу Дома Божия. Македону очень нравился их сельский Богородице-Успенский храм: деревянный, уютный, со стареньким батюшкой. Он был родным.
По православному обычаю отец отправился в храм, чтобы выбрать своему наследнику имя. В храме уже более 20 лет служил давно знакомый ему батюшка, отец Михаил Дробовский. В этот день праздновались: святитель Герасим Великопермский, мученик Иоанн Казанский, мученики Вавила, Тимофей и Агапий. Но внимание отца привлекло необычное имя почившего в V веке сирийского пустынника – Македоний. Для Романа Сташевского, проучившегося в церковно-приходской школе два года, это имя ассоциировалось с героем его юношеских фантазий – мужественным и непобедимым полководцем Александром Македонским. Отец, с детства привыкший к тяжёлому крестьянскому труду, мечтал об иной доле для своего новорождённого сына. И жизнь, которую прожил Македон, действительно была неординарной, сообразной необычности отцовского выбора. Последний ребёнок в семье – в его характере причудливо переплелись упорство отца и душевная тонкость матери.
Каждый раз, когда Роман с сыном бывали в Мстиславле, они обязательно заходили на телеграф, совсем недавно появившийся в городе, где стрекот телеграфной машины вызывал у обоих чувство чего-то благоговейно-таинственного. Мало сказать, что Мстиславль очень нравился Македону. В детском воображении город создавал реальное ощущение пребывания в одной из тех сказок, которые по вечерам при лампаде читала ему бабушка, а отец, когда укладывал Македона в кроватку, рассказывал фантастические вещи о каком-то неведомом, волшебном ярком электрическом свете, который некогда заменит эту тусклую коптящую лампаду. От этой лампады, через приходскую школу, реальное училище и Санкт-Петербургскую электротехническую школу и прошёл путь Македония к истокам электрификации и телефонизации Красноярья.
Влюблённый в технику отец отдал Македона в Александровское реальное училище, только что открывшееся в Могилеве, названное в честь 25-летия правления Александра II. В отличие от выпускников гимназии, рассчитывавших на дальнейшее обучение в качестве врачей, педагогов, юристов, жизненный путь «реалистов» был связан с техникой – инженеры, строители. Первое время было тяжело. Македон очень скучал по дому. Но ему нравился большой город, и в сердце появилось, как бы передавшись от отца, желание получить образование, вырваться из тяжёлой крестьянской жизни. Учился Македон старательно, стычек, которые часто происходили с гимназистами, старался избегать. Гимназисты носили серые мундиры с синим кантом на фуражке, за что их почему-то прозвали «синяя говядина», а реалисты, одетые в чёрную форму с жёлтым кантом, получили прозвище «карандаши». Часто их случайные встречи, сопровождаемые взаимными насмешками, заканчивались синяками и порванной формой. Вспоминая об этом, отец Македоний невольно улыбнулся.
Летом 1891-го, после окончания училища, отец повёз Македона в Санкт-Петербург. Роман Сташевский тянулся изо всех сил, не жалея средств, для того, чтобы сын получил хорошее образование, «вышел в люди». Вступительные экзамены, и вот – Македон уже студент Санкт-Петербургского технического училища почтово-телеграфного ведомства, только что получившего громкое наименование электротехнического института.
Столица ослепила Македона своим блеском. За учёбу деньги не взимались, мундиры, питание – всё было за казённый счёт. Отец высылал Македону каждый месяц 20 рублей, на которые сильно не разгуляешься, но на жизнь хватало, даже на небольшие развлечения, среди которых были дешёвые трактиры, где студентам давали в долг еду и выпивку. Македон не злоупотреблял развлечениями, у него была цель – получить образование, хорошую работу. Да и дисциплина в училище была почти военная, преподаватели строго следили не только за успеваемостью студентов, которых было совсем немного – около 20 человек на курсе,
г. Ачинск. Городская тюрьма,
5 ноября 1937 года
Первая ночь в камере. Жизнь его изрядно потрепала и закалила характер отца Македония. За плечами была и армейская служба, и лагеря. Но возраст брал своё. Летом, накануне своего 63-летия, отец Македоний почти два месяца пролежал с обострившимся миокардитом. Давали знать о себе хронический бронхит и грыжа, приобретённая в каторге. Ночью спал плохо, задыхался, мучили кошмары. И ещё – неизвестность.
Утром дали немного хлеба и какой-то неприглядной баланды, в которой плавали капустные листы…
Ачинская тюрьма располагалась в зданиях бывшего кожевенного завода. Главный корпус был для подследственных, второй – для заключённых, как их называли ещё в дореволюционное время, «решоных». Для них в бывших складских помещениях были открыты производственные мастерские: столярная, сапожная, пимокатная, гончарная, малярный цех. Заключённые своим трудом зарабатывали на содержание тюрьмы. Труд был не тяжёлый, зато разнообразил жизнь, занимал свободное время. Несмотря на свою принудительность, открывал возможность для самореализации, позволял почувствовать себя нужным, почувствовать себя человеком. Этой «радости» были лишены подследственные. Часы, минуты в душной, зловонной, переполненной людьми камере тянулись, казалось, бесконечно.
Поздно вечером, уже после отбоя, лязгнули засовы камерной двери. «Астраханцев, на выход!». Средних лет мужичок, вздрогнув, накинул на плечи куртку, сунул ноги в сапоги и, сгорбившись, пошёл к выходу. Его провожали десятки сочувствующих глаз. Уснуть долго никто не мог. Отец Македоний узнал, что Павел Астраханцев – жестянщик на ачинском элеваторе, родом из Шарыпово, из бывших кулаков. Один из камерных старожилов – арестован ещё в июле. Куда же твой путь, Павел? Помоги тебе Христос! Отец Македоний перекрестился… Кто следующий? Когда же его очередь?
Глава 2. Красноярск
В феврале 1897-го, после отбытия воинской повинности, Македон вернулся в Санкт-Петербург и направился в Главное Управление почт и телеграфов. Выпускник электротехнической школы, он сразу был определён электротехником на строительство Красноярской телефонной сети, решение о постройке которой было только что принято. Так 24-летний Македон попал в Сибирь.
Главным событием конца XIX столетия для Красноярска, губернии, да и всей России стало строительство Великого Сибирского пути – железнодорожной магистрали, соединившей Владивосток с Челябинском и ставшей новым этапом промышленного, культурного развития Сибири и Дальнего Востока. 31 мая 1891 года Цесаревич Николай Александрович, будущий Император Всероссийский Николай Второй, принял участие в открытии строительства во Владивостоке, во время своего Восточного путешествия. Он лично отвёз первую тачку земли и заложил камень в основание вокзала, а затем курировал строительство, возглавив Комитет железной дороги.
Город развивался. Красноярские власти уже давно вели переговоры с правительством по телефонизации города. Первая частная телефонная сеть появилась в Красноярске в 1893 году. Она была проложена купцом, потомственным почётным жителем Красноярска Николаем Герасимовичем Гадаловым и соединяла главный торговый дом с его отделением, магазином и пароходной пристанью. Но лишь в январе 1897-го было получено разрешение правительства на устройство в Красноярске правительственной телефонной сети.
Технический надзор за строительством и приёмку телефонных линий осуществляла Красноярская почтово-телеграфная контора. Македон по приезде в Красноярск сразу направился к месту службы.