Маки. Перчатки. Черничный пирог.
Шрифт:
Они тупо стояли, кто-то, что-то записывал, осматривал. Отец Давида заметил книгу, которую я оставила на кровати поднял ее, полистал. – Надо же, – прошептал он.
Я подошла, чтобы забрать, там же был тот листок и произошло, то, чего я не хотела. Листок выпал и плавно опустился у ног мать Альберта, она подняла его.
Я подбежала и взволнованно, заявила, – это мое.
Она надменно взглянула и развернула листок. За мгновенье ее глаза залились слезами ненависти. Она ткнула листок в лицо Нателле. А Нателла, взглянула на меня:
– Откуда, это у тебя?
Я вынужденно указала
Его вывезли, в тот же вечер. Эта женщина забрала, мать Альберта. Осталось пару избранных мною книг, которые я спрятала под кроватью. И ждала пока они разъедутся и начала бы искать, что-то в них. Надежда была крошечная, но была. Я оказалась права был конверт в одной из них, он был пуст. Отправитель его подписал, но не отправил.
Зато у меня был адрес женщины, а также инициалы ее и отправителя. В. З. и А. В. Я поняла одно, видимо, письма женщины передавали в руки этому мужчине, а ее письма он отправлял по почте, на конверте был указан индекс. Это был другой город, но теперь я знала какой. Немного поразмыслив, я решила оставить это дело. Да и что мне это дало бы? Что же делает с человеком любопытство..
Этот год я встретила, с каким-то странным ощущением, словно все пойдет не так. Чувство тревоги не отпускало мысли.
Нателла организовала банкет до половины одиннадцатого. Затем все разъехались по домам, к семьям. Остались я и сторож. Который распивал один в столовке.
– Почему вы не пошли домой в такой день? – спросила я, опершись к двери у входа столовой, прислонив голову к холодной стене.
– А у меня ведь никого и нет, как у тебя. Только воспоминания. Иди возьми фрукты, угощайся, – подозвал он меня. Но было очень тоскливо и не до мандаринов.
– Вы не правы. Нет никого у меня. У меня нет воспоминаний. Воспоминания, важнее некоторых живых людей.. – прошептала расстроенно я, и вышла во двор, подышать.
Позже вышла на улицу. Было, так оживленно. На дальних улицах народ пел, радовался. В небе сверкали фейерверки. Я закуталась в куртку, накинула капюшон и смотрела в небо. Серо-синие запыленные облака, не торопясь, плыли по холодному небу. Затем прошлась вдоль по улице школы. До конца и обратно. Была приятная, на удивление, погода, уходить не хотелось. Но умиротворение не продлилось долго. В десять минут первого часа Нового года, машина остановилась перед воротами школы.
Я почти дошла до них и собиралась войти, когда заметила его машину. Он вышел, осмотрелся и подошел ко мне в легоньком своеобразном пиджаке на рубашку, погода была теплая, но это была зима. Он приближался, расчищая ботинком свежевыпавший снег. Чего ждать от этого человека я не знала. Остановился он в паре шагов от меня, осмотрел снизу вверх, ухмыльнулся на одну сторону. У него всегда была натянутая улыбка. Но глаза вечно остолбеневшие и холодные, даже, когда веки тянулись к вискам, благодаря наигранной улыбке. Живой труп.
– Что за вид, ты похожа на бомжа, – были его первые слова. Я, поджав губы, слушала.
Затем стал приближаться еще ближе. Дергая, иногда, головой.
– Не спросишь, зачем я здесь? – просунув руки в карманы, затянул он.
Я просто продолжала слушать.
– Пошли, выведу в люди тебя. На корпоратив.
В общем нес вещи, уже более свойственные ему. Пытаясь, видимо задеть меня. Ему, практически это удалось. Но я держалась. И с одной стороны, понимала, что эта встряска мне полезна. Так как давно держала в себе эмоции, которые хотят вырваться. Одним словом, я расплакалась перед ним. Не то, чтобы не могла потерпеть. Сделала нарочно, чтобы понять, как он отреагирует. И что он сделал? Да, начал смеяться, хохотать, глядя в небо. А я плакать еще больше.
– Ну вот, ты жертва, это место подчеркивает твою сущность, -подытожил он, вытирая свои слезы от смеха. – Я знал, что ты сорвешься и осознаешь, что я твой единственный шанс вырваться из этой школы.
Он такой акцент поставил на слове «школа», что мне не по себе стало.
– Ну так, что поехали? – сказал он. – Я оставил компанию, чтобы привести тебя. Мы даже посморили..
Я не задумывалась до этой минуты, почему такое особое отношение ко мне? Не может же быть просто из-за того, что ему уже все надоели или совсем никого не осталось. Если бы я была совсем никакая, может он и не обратил бы внимания на меня?
– Хорошо поеду, при условии, что ты скажешь, что во мне тебе понравилось, чисто теоретически. Отбросив все остальное в сторону.
Его лицо стало серьезнее. Он успокоился. Перестал вести себя, как клоун. Посмотрел внимательно.
– Ну давай же, – сказала я, – назови пять качеств любых, что именно тебя привлекло?
Мне самой было интересно, что такого человека могло привлечь, ведь пять лет назад он впритык меня не замечал, я была словно тень. Он к моему, тогда счастью, заметил Лику. И тут меня накрыло, может ему тоже она нравилась, но в силу своей психики он вел себя так? И стала осознавать, что они что-то мутят, возможно против меня все вместе и это повод повеселиться. Теперь помимо урода в моих глазах появился еще и возлюбленный, моей единственной недоподруги и стал еще ниже, на планку.
– Ну что сказать, пять качеств говоришь.. Цвет глаз, фигурка ничего, красный цвет идет, хочу доказать, что тебе меня не одолеть и пятое… – Cказал он и взглянул на школу, – а пятое не скажу..
– Cпасибо, за полезную информацию, – ответила я и хотела проскочить за ворота, он схватил меня за капюшон и резко потянул, одной лишь рукой , я чуть не перевернулась, еле ухватилась за калитку.
– А я не понял, я разговариваю, ты уходишь? – разозлился он, – никакого уважения.
Я сделала еще один резкий шаг вперед и проскочила, капюшон выскользнул из его рук. Он сделал два шага и резко остановился, прямо у линии ворот, словно, там была черта. Он так испуганно смотрел, сначала на меня, затем на школу, глаза его засверкали. Выглядел, как побитый зверь, искалеченный. Помотал головой, закрыв глаза, сделал шаг назад. Я недоумевала, что с ним? Убедилась, что он психопат, ничего ведь нет, но он смотрел будто там черта, ограждение.