Мако. Хаос
Шрифт:
– Не пори горячку, - пытается остудить его Гена. – Надо всё выяснить сначала. А самое главное есть ли его вина в смерти Маши.
– Это очевидно – конечно есть!
– Почему ты так уверен?
– Ты представь, все эти годы, он был рядом… Смотрел мне в глаза… Сука…- Суворова уже несёт. Сейчас он не может мыслить рационально.
Эмоции накрывают. Здравый смысл потерян. Максим хочет лишь крови и возмездия.
Прежде чем переступить порог собственного дома, Суворов немного замешкался, чем сразу воспользовался Гаврилов.
– Макс, -
Максим смотрит вперёд, вниз, в сторону, не способный на чём-то сфокусироваться. Мысли, как пулемётная дробь, врезаются в голову. Больно. Очень больно.
Покупка этого дома. Их с Машей свадьба. Она, такая красивая, в простом белом платье. Среди тысяч королевских нарядов, она выбрала самый простой. Для её прекрасной внешности вычурные платья были излишеством.
Их совместная жизнь. Дни, ночи, длинные ночи. Её смех…
Максиму кажется, что он и сейчас его слышит…
Гаврилов хватает Макса за ворот куртки. Трясёт, привлекая, наконец, его внимание.
– Ты успеешь его грохнуть, - нарочито медленно, почти по слогам, словно разжёвывая, говорит Гена. – Дай ему рассказать свою версию. Ты же не убийца, Максим!
Макс рывком вздёргивает голову, впиваясь в мужчину колючим взглядом. В этом взгляде плещется безумие вперемешку со злостью, отчаянием и ещё чёрт знает чем. Сбрасывает руки начальника охраны со своей одежды и переступает порог дома. Сразу проходит в большой зал, пересекает его, углубляется в коридор, достигает заветной двери – вход в подвал. Аркаша прислал «смс», что держит Махно именно там.
Быстрые шаги по ступенькам. Макса окутывает полумрак. Из трёх лампочек, болтающихся под потолком, горит только одна, да и та помаргивает, готовая в любую секунду погаснуть. Но глаза быстро привыкают к подобному освещению. Каждый орган чувств работает на пределе возможностей от бушующего адреналина в крови.
Сначала Суворов замечает Аркашу. Тот сидит на куче старого хлама, покрытого брезентом. Но он один. Макс мечет взгляд по темному пространству.
– ГДЕ!? – гаркает хриплым голосом.
– Сам же сказал его вырубить, - Аркаша встаёт, обходит тюки, на которых сидел, и бросает взгляд себе под ноги.
Макс приближается к нему. На полу ничком валяется тело. Лужа крови растекается возле головы, одна рука утопает в этой луже.
– Ты что бл*дь, ах*ел?
– Макс хватает Аркашу за горло.
Генадич, каким-то чудом, оказывается рядом, и тут же сгребает Максима, оттаскивая его в сторону, подальше от перепуганного Аркадия.
– Т-Ты же сам с-сказал... Как хочешь, но доставь...
– пугливо оправдывается он.
– Ты думаешь, он пошел бы по собственной воле?
– Но ты бл*дь его ГРОХНУЛ!
– орёт Максим. Рвётся. Пытается выбраться из захвата Гаврилова. Но старый вояка знает своё дело. Выкручивает руки. Не отпускает.
– Да никого я не грохнул, - Аркаша опускается на корточки, приставляет два пальца к
– Пульс есть. Он нализался в аэропорту. Устроил дебош в машине, когда я свернул с дороги и поехал в неправильном направлении. Мне пришлось его приложить и уже волоком притащить сюда.
Макс перестает вырываться. Гена сразу ослабляет хватку.
– Я в норме, - выплевывает Суворов. Гаврилов убирает руки, а Макс отходит в сторону. Меряет шагами помещение. Потом замирает, опускает руки в карманы брюк, оглядывая всех собравшихся мрачным взглядом.
– Выдели пару охранников, - обращается к Генадичу, - пусть пасут эту гниду, - переводит взгляд на Аркашу, - останови кровь, заштопай, подними с пола. Если он окочурится, я с тебя три шкуру спущу.
– Максим Андреевич, но кто ж знал, что он таким хлюпиком окажется. Я его не сильно...
Максим обрывает его жалкие оправдания взглядом опасного хищника. Крутанувшись на месте, устремляется к лестнице.
– И, черт побери, сделайте освещение в этом мрачном аду, - бросает через плечо.
Широким шагом преодолевает ступеньки, пересекает коридор, потом большой зал, смотря при этом только себе под ноги. Он знает, что на стенах висят рамки с фотографиями, мебель пусть и покрыта, но хорошо просматривается - каждая деталь этого дома причиняет слишком много боли.
Плечом таранит дверь, выбегая на улицу. Его взгляд непроизвольно устремляется вправо, впиваясь в лысое дерево, клён, что растёт возле забора в дальнем углу участка. Там Гаврилов нашел Машу. Там Максим сгреб в свои руки её невесомое тело. Вышел на дорогу под вопросительные взгляды подъехавшей полиции и медиков. Бесцельно шел, ничего не видя перед собой. Долго нес её. Пока не упал на колени в беззвучном рыдании.
Максим сворачивает налево, огибает дом, выходя на задний двор. Руками упирается в колени, скручиваясь пополам. Урывками глотает воздух сквозь плотно сжатые зубы. Стоит так несколько минут. Вспышки воспоминаний мерцают в сознание кровяными бликами. Глаза щиплет от давно пролитых слёз.
{Дышать, просто дышать. Собраться. Настроиться на главном…}
Почти успокаивается. Почти.
«Холодная голова, холодная голова», - как мантру, повторяет внутренний голос.
Макс резко разгибается. Расправляет плечи, дёргает головой влево-вправо, с хрустом разминая шею.
Сейчас не время вдаваться в болезненные воспоминания. Прошлое - похоронено. Было. Прошло. Нужно спасать настоящее, чтобы иметь шанс на будущее.
Очень символично он назвал подвал адом. Махно может и рта не раскрыть, когда придет в себя и поймет, что попался. Он тертый калач. Много чего повидал, не имеет страхов. У Суворова просто не останется выбора, и ему придется применять крайние меры. Угрожать жизнью не поможет, Махно не боится смерти. Остаётся только пытать. По части пыток у Макса имелся опыт. Бугор знал как это, оказаться в руках Суворова. Месяц был в его плену, пока шли поиски Маши...