Маковое Море
Шрифт:
Мистера Кроула злило, что у него часов нет, а у Захария есть, и каждый раз он отпускал очередную остроту:
— Извольте, идет наша обезьяна с орехом.
А вот капитану нравилась пунктуальность второго помощника:
— Определиться всегда полезно, никому не помешает знать свое место.
Однажды, когда Захарий возился с часами, он сказал:
— Симпатичная у вас побрякушка, Рейд. Позвольте взглянуть.
— Да, конечно, сэр. — Щелкнув крышкой, Захарий вручил капитану свои часы.
Мистер Чиллингуорт вскинул бровь, разглядывая филигранный узор:
— Хорошая вещица, Рейд. Думаю, изготовлена в Китае; скорее всего, в Макао.
— Разве там делают часы?
— Да, и порой весьма недурно. — Капитан откинул крышку и тотчас заметил гравировку. — Что
— Да, знаете, сэр… — Будь они вдвоем, можно было бы спокойно признаться, что часы получены от боцмана Али. Но рядом стоял мистер Кроул, и, не желая поставлять боеприпасы в арсенал его шпилек, Захарий пожал плечами: — По случаю купил в кейптаунском ломбарде.
— Вот как? Любопытно, весьма любопытно.
— Да? Почему?
Капитан взглянул на солнце и промокнул лоб:
— История занятная, но в двух словах не расскажешь. Давайте-ка сойдем вниз.
Оставив первого помощника на палубе, они спустились в кают-компанию и сели за стол.
— Вы знали Адама Дэнби, сэр? — спросил Захарий.
— Лично нет. Но он был хорошо известен в здешних краях, когда вы еще на свет не появились.
— Позвольте узнать, кто он такой.
— Дэнби? — усмехнулся капитан. — Всего-навсего Белый Ладрон.
— Простите, сэр?
— Ладроны — пираты Южно-Китайского моря. Свое прозвище они получили по названью группы островов подле Бокко Тигриса. Сейчас их почти не осталось, но прежде это была самая ужасная банда головорезов, какую только встретишь в открытом море. Я был еще совсем пацаном, когда ими верховодил некто Чжэн И, жестокая скотина. Он держал в страхе все побережье — грабил деревни, захватывал и убивал людей, добираясь аж до Кохинхины. [68] Была у него и жена — шлюха из кантонского борделя. Все звали ее мадам Чжэн. Однако мистеру Чжэн И женщин было мало. Как-то раз он взял в плен молодого рыбака и сделал его своей второй женой! Думаете, мадам Чжэн взревновала? Ничуть не бывало. Когда старина Чжэн И помер, она вышла за того, кто вроде как был ее соперницей! Сия парочка объявила себя королем и королевой ладронов! — Капитан покачал головой, будто припоминая нечто давнее и удивительное. — По уму, так собственная банда должна бы вздернуть молодоженов, ан нет! У китаез все шиворот-навыворот: думаешь, раскусил их — глядь, тебя снова облапошили!
68
Кохинхина — название Вьетнама в его бытность французской колонией.
— Я не понял, сэр.
— Вообразите: разбойники признали мадам Чжэн и ее муженька-соперницу своими главарями, и те принялись создавать пиратскую империю. Одно время у них было десять тысяч джонок, а под их началом состояли более ста тысяч человек! Они так досаждали императору, что тот послал против них армию! Флотилию мадам потопили, а ее саму вместе с мужем взяли в плен.
— И что с ними стало?
— Думаете, они получили пеньковый галстук? Отнюдь, для Поднебесной это было бы слишком прямолинейно. Парня одарили шляпой мандарина, а дамочку пожурили и оштрафовали. Живет себе на свободе в Кантоне. Говорят, держит маленький уютный бордель.
— А что Дэнби, сэр? Он был в банде мадам?
— Нет. Когда он прибыл в здешние края, мадам уже списалась на берег. Остатки ее людей разбились на маленькие шайки. Их джонки вы бы не отличили от обычных сельских лодок — прям тебе плавучее подворье: тут и свиньи с курами, и фруктовые деревья, и грядки с овощами. Да еще жены с ребятишками. Кое-кто маскировался под цветочные лодки, где вам игорный притон вместе с публичным домом. Разбойники прятались в бухтах и заливах, а потом нападали на каботажные суда и потерпевших кораблекрушение. Вот так и Дэнби попал в их лапы.
— После кораблекрушения?
— Именно. — Капитан поскреб подбородок. — Дайте-ка вспомнить, когда «Леди Дунканнон»
— Его пленили?
— Либо так, либо нашли на берегу, куда его выбросило волной. Если учесть дальнейший ход событий, вероятнее второе.
— А что было?
— Он стал ладронской пешкой.
— Пешкой, сэр?..
— Да, окитаился. Женился на местной. Обрядился в простыни и полотенца. Выучил их тарабарщину. Палочками жрал змей. И все такое. Впрочем, винить его нельзя. Он был всего лишь неотесанный юнга из Шордича или еще какой лондонской трущобы. В море чуть ли не с пеленок. Быть чернорабочим матросом очень нелегко. Весь день тягаешь канаты, а потом всю ночь отбиваешься от старых педрил, охочих поживиться на халяву. Кормят только лобскаусом [69] да лежалой кониной. Никаких баб, кроме «дочки пушкаря». [70] После такого пиратская джонка со шлюхой и жратвой покажется раем. Вряд ли пришлось его долго уламывать — наверное, просто подсунули мокрощелку, едва он оклемался. Однако парень он был не промах, котелок у него варил. Придумал чертовски хитрую хитрость. Оденется понарядней и махнет в какой-нибудь порт вроде Манилы или Анжера. Ладроны следом, и все нанимаются на судно с недокомплектом команды: Дэнби — помощником, пираты — матросами. Разве кому придет в голову, что белый — лазутчик косоглазых? Уж капитану и подавно. А Дэнби был тот еще златоуст. Разоденется, весь в побрякушках. Корабль выходит в море — и нате вам: пиратский флаг, захват судна. Дэнби разоружал офицеров, с остальными управлялись ладроны. Пленных сажали в шлюпки и пускали на волю волн, а сами с добычей смывались. Дьявольски хитрая хитрость. Кажется, удача им изменила у мыса Ява. Удирая с добычей, напоролись на английский линкор. Почти вся шайка и Дэнби погибли. Но кое-кто спасся. Наверное, один из них и заложил эти часы.
69
Лобскаус, матросское рагу (мясо, тушённое с овощами и галетами)
или размоченные галеты
70
«Дочка пушкаря» — пушка, к которой привязывали наказанного матроса.
— Вы вправду так думаете?
— Конечно. Сможете вспомнить, где их купили?
— Думаю, смогу, сэр, — промямлил Захарий.
— Когда придем в Порт-Луи, надо все рассказать властям.
— Вот как? Зачем?
— Думаю, они захотят проследить путь к последнему владельцу.
Покусывая губы, Захарий вспомнил, как боцман отдал ему часы.
— Если прежнего хозяина разыщут, что с ним сделают?
— Полагаю, к нему будет много вопросов, — ответил капитан. — Если он был хоть как-то связан с Дэнби, его повесят. Тут никаких сомнений: розыск продолжается, и любого из той шайки ждет петля.
Вскоре морская болезнь чуть-чуть отступила: многие пошли на поправку, но были и такие, кто не выказывал никаких признаков выздоровления, а все больше слабел и буквально таял на глазах. Их было немного, но они заметно влияли на других, усугубляя тяготы путешествия: видя плачевное состояние спутников, поправившиеся гирмиты впадали в уныние и вновь заболевали.
Каждые два-три дня конвоиры опрыскивали трюм уксусом и присыпали углы известью, а кое-кому из больных давали выпить зловонный тягучий отвар. Едва охранники отворачивались, пациенты его выплевывали, ибо ходил слух, что зелье состряпано из копыт свиней и лошадей, а также коровьих рогов. Во всяком случае, на самых больных, которых было около дюжины, снадобье никакого эффекта не возымело.