МакРив
Шрифт:
– Аппетит совершенно исчез. Приходится заставлять себя есть. Сплю не больше нескольких часов за ночь, но не устаю.
– Я п-понял.
– Словно в оцепенении, он встал, затем подошёл к сейфу в стене, прижав к сенсору большой палец, чтобы открыть дверцу.
– Мне нужно уехать из города на неделю, может, на две, для обслуживания... международных заказчиков. – Из сейфа он извлёк древнюю книгу.
– Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты прочла это. Когда закончишь, мы вновь поговорим.
Когда в тринадцать лет у неё начались месячные, он дал ей экземпляр "Как заботиться
С красным лицом он мрачно пробормотал:
– Вот. Уверен, ты со всем разберёшься.
Так в какую стадию жизни она сейчас вступает? Сейчас его лицо не было красным, он был бледен.
Он вручил фолиант ей; по спине пробежал холодок, а маленькие волоски на шее встали дыбом. Живая Книга Ллора?
– Что это?
Между страниц торчал листок бумаги, так что она открыла книгу в этом месте. Страницы были заполнены старинным текстом, но листок, служивший закладкой ,оказался разлинован, а на нём надпись отцовской рукой: "Ордер остановит мерзость, разгуливающую среди людей, выродков - этих бессмертных порождений тьмы, наполненных неописуемой жестокостью по отношению к человечеству. Выродки - есть извращение природного порядка, они неконтролируемо распространяют свою бессмертную популяцию, являясь заразной чумой человека, которая должна быть вырвана с корнем любым возможным способом. Поймать их, изучить, уничтожить."
– Пап, я-я не понимаю. Ты - часть этого Ордера? Ты веришь, что создания тьмы существуют?
Типа оборотней? Это один из них издал тот животный рёв? Это безумие! Она пролистала книгу, заметив огромное количество статей, всё про монстров и мифологических существ. Некоторых она узнавала, большинство - нет.
Когда его телефон зажужжал вновь, отец поднял сумку, по-прежнему находясь в оцепенении. Бывший военный, старой закалки, её отец был обычно мастером самоконтроля. Папа просто никогда не показывал сырые эмоции, и всё же сейчас он выглядел так, будто его оглушили.
– На протяжении двадцати четырёх лет я сомневался, стоит ли показывать тебе эту книгу. Ты ведь такой сорванец, что ж, я правда думал, что мы были в безопасности. – Он положил свою ладонь ей на голову.
Но когда она на него посмотрела, он не встретился с ней взглядом.
– Когда приходили результаты анализов крови, каждый раз я затаивал дыхание. Так долго, я... верил.
– Мою кровь проверяли на рак. Так ты мне говорил!
Словно не слыша её, он продолжал:
– Знай, что ты - моя дочь. Неважно, кем ты являешься... Я всегда буду тебя любить и защищать.
– Потом он повернулся к двери.
– Стой! Ты не можешь просто так уйти.
– С книгой в руке она захромала за ним, но он не остановился.
– Кем я являюсь? Что со мной происходит? Я ... выродок?
– Я не готов обсуждать это сегодня.
– Его голос дрожал. Она никогда раньше не слышала, чтобы Дастину Тодду изменялего голос.
– И не буду до своего возвращения.
– Если ты думаешь, что я выродок, то что это меняет? Ты, хотя бы, мой настоящий отец?
– воскликнула она, хотя он не мог им не быть, ведь у них была так много общего.
Через
– Ты знаешь, что да, Хло.
Её глаза стали огромными.
– Значит, ты думаешь, что мама была одной из тех существ?
Его шаг слегка сбился?
– Изменений больше не будет без... спускового события. Просто держись. Занимайся своими обычными делами. Я скоро вернусь.
– Он открыл входную дверь. У дороги его ждал тонированный седан.
– Если по какой-то причине через две недели я не вернусь, не обращайся к властям.
– В чём дело?
– вскричала она.
– Что происходит?
– Это секрет. А ты должна его хранить.
Она схватила его за руку.
– Папа, я сойду здесь с ума от страха.
Его брови сошлись на переносице.
– Тебе страшно?
После всех его походов "на выживание", уроков по стрельбе и курсов самозащиты её чувство страха притупилось. Встречи на поле с более крупными игроками на протяжении двадцати лет почти полностью это чувство вытеснили. На самом деле, у неё остался лишь один единственный иррациональный страх: свидания.
– Нет. Мне просто нужно знать, но мне не страшно.
– Когда ты прочитаешь книгу, я полагаю, ты испугаешься.
Он и правда собирался оставить её вот так вот, в растрёпанных чувствах.
– Папочка, пожалуйста.
Наконец, он встретился с ней взглядом и смотрел так, словно навсегда хотел запомнить её лицо.
– Ах, Хло, я правда думал, что мы в безопасности.
Глава четвёртая
Гленриаль, территория Ликанов в пригородах Нового Орлеана
НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ СПУСТЯ
Уилл спал. Знал, что спит, но сцены, которые ему снились, были настолько реалистичны, что держали в напряжении все его органы чувств. Пронзительные вопли в тюрьме Ордера, запах смерти, ледянящий взгляд пяти изнемогающих от голода суккубов, выслеживающих его по камерам, наполненным огнем и расчленёнными трупами . . .
Он носил мистический ошейник, ограничивающий его силу и скорость до уровня простого смертного, к тому же был ослаблен экспериментами Диксон, но суккубы горели отчаянным желанием насытиться.
Поймай они его, в таком состоянии он бы не смог защититься. Стремительно преодолевая извилистые коридоры, он продолжал срывать с себя обруч, зная, что это бесполезно.
Он молился, чтобы инстинкт направил его. Но с момента его захвата эта утешающая сила перешла из состояния затишья к полному безмолвию.
Потеря инстинкта была сродни потере души.
Эти пятеро приближались, необходимо было опередить их. Он сделал рывок, чувствуя, словно бежит по грязи, так медленно. Словно смертный.
И все же он был удивлён, что они поймали его, ошеломлён, когда в него вцепилось множество рук.
С ничем не ограниченной мощью они швырнули его к стене, после чего он упал на землю. Они с легкостью отбили его удары, вскоре прижав своей массой.
В безумии пытаясь разорвать когтями его одежду, они расцарапывали его плоть, разбрызгивая свои распыления. Они крутились над ним, тела переплетались, их одежды душили его, как саван.