Макс по прозвищу Лис
Шрифт:
— Извините, не очень-то вы похожи на любящих и заботливых родителей, — пробурчал Дженг. Понемногу он оправился от боли и чувствовал себя лучше. Рана на ключице затянулась. — Скорее вы делаете все, чтобы нас уничтожить!
Долианец ударил его ладошами по ушам, боль была ужасающей, потому что у всех оборотней слух сильно развит.
— Не стоит его бить без моей команды, — осуждающе произнес голос. — Пока достаточно. Мы показали оборотню, что будем использовать весь наш арсенал, он предупрежден, значит, будет сговорчивее. Итак, мой следующий вопрос, Дженг. Кто был этот человечек, руку которого ты раздавил,
Волк на мгновение задумался, отвечать не хотелось, но в то же время оборотень понимал, что голос явно знает о Лисе, так что глупо скрывать его имя.
— Его звали Макс, — неохотно пробурчал оборотень. — Больше мне о нем ничего не известно.
— Почему ты использовал слово «звали»? — спросил голос. — Его больше так не зовут? Ты убил его?
— Нет, я не стал его убивать. — Дженг вздохнул. — Пожалел этого парня, тем более что ему досталось не меньше, чем мне, возможно, даже больше. Он не мог идти после того, как нас впечатал в стену выброс из кристалла, пришлось его нести.
— Что с вами происходило дальше?
— Ничего, — произнес волк, но, увидев, как наемник сделал шаг вперед, поспешно добавил: — Или почти ничего. Мы вышли из пещеры и отправились в ближайший лес.
В его голове словно взорвалась бомба, все его мозги разлетелись в разные стороны. Волк так и не понял, кто нажал кнопку активации ошейника — то ли голос, то ли долианец, но его просто размазало по столу. Поскольку ошейник ударил во второй раз, и боль была в два раза сильнее, хотя как можно измерить нескончаемую, непрекращающуюся муку, которая длится бесконечно? Время растянулось, словно в насмешку желая, чтобы он запомнил каждый нюанс этой боли, каждый ее оттенок, каждый штрих на багровой ткани, которую он видел перед своими глазами. Когда он уже решил, что давно умер и ему все только кажется, потому что не может боль длиться вечность, — она исчезла. А еще через бесконечно долгое время он смог вздохнуть и услышать слабый стук своего сердца.
Вероятнее всего, у него просто сбилось ощущение времени. Когда он вновь ощутил свое безнадежно больное тело, в ушах послышался резкий неприятный звук, только потом, через бесконечное время, он догадался, что это голос, который его о чем-то спрашивал. А затем он понял и о чем.
— Почему никто вас не видел? Почему мои десантники, которые контролировали каждый квадратный метр этого плато, вас не видели? Почему только через полгода вы покинули эту планету? Нам удалось проследить за этим парнем, и то только потому, что он вступил в десант. Где вы были это время? Отвечай, или прежняя боль тебе покажется мелочью, недостойной внимания.
— Я не могу ответить, потому что сам не знаю, — выдохнул оборотень застоявшийся в легких воздух. — Мы вышли и никого не нашли на этом плато. Это нас удивило и обрадовало, потому что нам не хотелось ни с кем сражаться. Мы спустились и пошли в лес, а потом долго шли по нему и никого не видели. Притом нам все время казалось, что это не та планета. Что-то в ней изменилось, хоть мы не понимали что.
— Ты лжешь!
Боль вновь пронзила каждую клетку, но на этот раз терпеть ее стало легче: тело словно привыкло к ней, хоть Дженг понимал, что она могла только усилиться, — так был сконструирован этот ошейник, он учитывал адаптацию тела и постепенно увеличивал напряжение. Это была
Он полежал немного, приходя в себя, и сквозь стук сердца в ушах услышал рядом звук борьбы. Он скосил глаза и увидел, как Джунта сражается с долианцем. Она была обнажена и прекрасна. Ее руки, превращенные к когтистые лапы, нисколько ее не портили, и орудовала она ими быстро и ловко.
Наемник, похоже, не ожидал нападения, поскольку его грудь была располосована глубокими кровавыми ранами, как и спина, и уже было ясно, что он не жилец, потому что ни одно тело не сможет зарастить таких повреждений. Но долианец продолжал сражаться, ловко орудуя своим кривым ножом, и у волчицы уже появилось несколько неприятных ран на животе.
Дженг вновь выбросил щупальце, на этот раз у него получилось быстрее и лучше, расстегнул ремни и скатился на пол, хватаясь за горло, которое опять сжал болью ошейник. Но, к его удивлению, он мог двигаться. Вероятнее всего, его тело непонятным образом приспособилось к импульсам, которые посылал в мозг ошейник, и научилось их блокировать. Волк добрался до сражающихся и полоснул когтями по ноге долианца, тот припал на одно колено, глядя с ненавистью на Джунту, но волчица полоснула его когтями по горлу, и наемник умер.
Больше терпеть Дженг не мог, он закрутился на месте, превращаясь в огромного черного волка, а потом, гневно зарычав, бросился к телу долианца и начал его пожирать.
Ему было больно, его душил гнев, и он хотел сожрать печень врага, как советовали предки, чтобы забыть причиненное ему зло. Минуты через две он почувствовал, как его толкнули. Зарычав и оглянувшись, волк увидел прекрасную волчицу и посторонился, давая ей место возле тела поверженного врага. Ели они жадно и быстро, а насытившись, Дженг погнался за своим хвостом, чтобы обернуться обратно в человека. Долго находиться в зверином облике он опасался, боясь, что просто не захочет возвращаться.
Когда встал, он чувствовал себя уже нормально, тело больше не болело, а ошейник порвался. Он осмотрел свое тело, не нашел никаких ран и рубцов, подобрал комбинезон и стал одеваться. Джунта тоже обернулась и подошла к нему.
— Ты был мертвым, — сказала она. — И довольно долго. Я думала, ты не оживешь...
— И я так думал. — Оборотень посмотрел на разорванное тело наемника, вдохнул сладкий запах крови и свежего мяса и выдохнул. — Только почему-то дорога к небесному логову не открылась передо мной.
— Возможно, ты не все еще сделал на этом свете. — Девушка прижалась к нему. — Я хочу от тебя волчонка, а лучше — большой помет, я даже готова их носить в животном виде. Ты должен это мне, я спасла тебя.
— Я знаю. — Дженг сел на стул, почувствовав неожиданно слабость в теле. — До сих пор не могу прийти в себя. Где ты так научилась сражаться?
— Меня долго тренировали, — ответила Джунта, продолжая прижиматься к нему. — Поскольку со временем я должна была стать наставницей.
Оборотень слышал волнующий запах ее тела и едва сдерживался.