Максим Дегтярев

Дегтярев Максим

У Дикси начала кружиться голова. Он опустил взгляд и увидел, как к нему приближается специальный представитель Аграбхор.

На своей планете эолийцы не носили защитные комбинезоны, их рты и носы не были прикрыты мембранами. Сейчас спецпредставитель был одет в нечто яркое, бесформенное и, видимо, дорогое. Как бы его наряд ни назывался, думал Дикси, за тысячи лет нашей истории мы уже попытались это на себя натянуть. Пожалуй, он бы немного удивился, если бы дипломат явился голым.

— Прошу прощения, что заставляем вас ждать, — сказал специальный представитель Эола.

— Рад вас

снова видеть, — ответил посол вполне искренне.

До этого момента они встречались на Приме, в «зоне Земли», как выражались эолийцы, хотя для нас и вся галактика и все что за ней было «общей зоной». Собственно это и не нравилось Эолу.

Аграбхор прибыл на родину для консультаций в Министерстве внешних контактов. Здесь он считался главным специалистом по нам, бедным родственникам, и его рекомендации имели вес. Поэтому Дикси был рад переговорить с ним перед визитом к министру. Со своей стороны, Аграбхор считал своим долгом предупредить посла, чтобы тот не ждал от встречи слишком многого.

Бок о бок они начали нарезать круги по тридцатиметровому залу.

— Я не понимаю, в чем проблема, — говорил Дикси, вкладывая в свою интонацию толику наивного негодования, — космос огромен, ваши корабли мощнее наших, у нас нет шансов за вами угнаться. Почему же вы настаиваете на разделении, как вы выражаетесь, «областей проникновения». Вы ограничиваете себя больше чем нас!

— Вы сами видите, что мы к вам более чем справедливы. Вас больше, вам и места больше. Мы готовы довольствоваться небольшим участком в районе внешнего рукава. Разумеется, нет никаких ограничений на использование космического пространства вне нашей галактики.

Посол Дикси не опасался, что предложенные ограничения как-то скажутся на нашей экспансии. В галактике сотни миллиардов звезд, и никакой десяток из них погоды не сделает. Его волновало, почему эолийцы вообще настаивают на разделении сфер влияния. Причем, разделение предусматривалось очень жестким. Земным кораблям строго запрещалось появляться на эолийской территории. Маршруты в пограничной зоне должны были согласовываться с Эолом, который оставлял за собой право применять любые средства к нарушителям.

До своего назначения Дикси списывал эти требования на эолийский менталитет. Он даже придумал для него термин — «параноидально-интровертный». Эолийцы, как нему тогда казалось, сосредоточены на качестве в ущерб количеству. Такое поведение, по мнению Дикси, было пагубно в долгосрочной перспективе. Мир, думал он, в конечном счете хаотичен, ничего нельзя предугадать заранее, поэтому надо опробовать как можно больше вариантов, чтобы добиться качественного скачка. В этом смысл экспансии, а не в том, чтобы жрать побольше.

Но пока, в смысле качества, эолийцы нас опережали. Они освоили не больше дюжины планет, но каждую довели до состояния, к которому только стремится поселок миллиардеров на Оркусе. Численность населения, по сравнению с землянами, была небольшой, но жили эолийцы в три раза дольше.

«И в три раза скучнее», — хотелось бы думать Дикси, но не получалось. Хотя он был уверен, что эти гладкие здоровяки вряд ли имеют какие-либо вредные привычки. Не-вредные привычки эолийцев, в целом, не отличались от наших. Они ходили

на работу, воспитывали детей, занимались наукой и искусством. Наука, в основном, имела целью физической совершенство, в искусстве редко упоминались далекие звезды. Религиозная составляющая в их жизни была невелика, но большинство верило, что все будет хорошо — в том смысле, что после смерти они присоединяться к некоему Космическому Разуму и в нем заживут вечно. Не этот ли разум вещал на потолке из облака?

«Чтобы что-то понять о народе, надо побывать на их родах и похоронах», — с этой мыслью Дикси прибыл на Лкафкен четыре месяца назад. В родильные отделения его не пустили, а кладбища больше напоминали музеи — такое впечатление, что последние сто лет их не использовали по назначению.

«Кремируют и прячут дома», — подумал Дикси и поставил в блокноте пометку прояснить этот вопрос позднее.

От термина «параноидально-интровертный» он уже отказался. Это не означало, что эолийцы, в его понимании, перестали быть интровертами и параноиками. Но он понял, что навешивание ярлыков надо заменить тщательным изучением. Он вспомнил мнение Пауля Клемма об Эоле, как об обществе, имеющим важную внутреннюю цель. И эта непонятная целеустремленность делала их замкнутыми, зацикленными на себе.

И в его блокноте появилась еще одна пометка.

— Если вы не хотите смягчить ваши условия, — сказал он Аграбхору, — мне трудно понять, о чем я смогу говорить с министром. Честно говоря, я ожидал от него новых, более приемлемых предложений.

— Речь будет идти о гарантиях.

— О гарантиях? О гарантиях чего?

— Вы должны рассказать нам, как вы планируете гарантировать соблюдение соглашения. Нам не хотелось бы повторения инцидента с «Ремом», когда он попытался проникнуть в область, которую мы просили вас избегать. К счастью, нам удалось убедить вас изменить маршрут. Но мы не в состоянии предупредить все ваши попытки.

Дикси хотелось сказать, что соглашения как такового еще нет. Эол выдвинул предложения, которые мы вправе принять либо отклонить. Скорее всего, мы их примем, но гарантии… О чем он, черт побери, говорит?

Он спросил:

— Наверное, министр имеет в виду что-то конкретное?

— Да. Наши эксперты предлагают создать на границе территорий буферную зону шириной примерно сто световых лет. В эту зону попадет одна обитаемая, шесть частично-обитаемых планетных систем, а так же несколько телепортов вашего Трансгалактического Канала. Вы обязуетесь не размещать Д-корабли в буферной зоне. За соблюдением обязательства будут следить наши сканеры. Вы знаете, что по наличию гравитационной волны мы можем определить прибытие или убытие Д-корабля.

Предложение было унизительным, и при этом оно не являлось гарантией соблюдения неприкосновенности Эола.

— Это контроль, но не гарантии, — заметил Дикси.

— Вы правы. Гарантировать что-либо может только страх наказания, не так ли? Нахождение Д-корабля в буферной зоне будет означать его немедленный арест. Если же корабль будет обнаружен на нашей стороне от буфера, то… честно говоря, мне бы не хотелось этого произносить.

— Но вам придется, иначе, зачем министр выслал вас вперед.