Максим не выходит на связь
Шрифт:
Военная подготовка шла теперь от зари до зари. Времени не хватало. Хотя Володя обещал себе ничего, кроме боевых наставлений и уставов, не читать, для «Алых парусов» он все же сделал исключение. Володя проглотил ее за ночь, а на следующее утро он встретил на занятиях по топографии девушку, которая живо напомнила ему Ассоль, хотя волосы у нее были не темно-русые, а черные и блестящие, как воронье крыло (это сравнение очень любил Майн Рид), и одета она была не в платье из белого муслина с розовыми цветочками, а в защитного цвета гимнастерку, короткую, до колен, юбку и кирзовые сапоги. Зато глаза у нее, черные,
Она сидела рядом с Валей Заикиной, и та, безошибочно определив «азимут» Володиных взглядов, шепнула ему:
— Хочешь, познакомлю? Нонна Шарыгина!..
— Что ты! Что ты! — испугался Володя. — Померещилось тебе!
Но теперь он всюду искал ее глазами — на стрельбе, на занятиях по минному делу, в столовой и в клубе. У Заикиной он выведал, что Нонне семнадцать лет, что нет у нее ни отца, ни матери, старшая сестра Лида прятала паспорт Нонны в сундук, не желала отпускать ее на войну, называла ее (как все — Ассоль) полоумной и хотела, чтобы Нонна корпела счетоводом над бумажками где-то на заводе в Орджоникидзевском крае.
Как-то на занятии по минному делу Володя до того размечтался, заглядевшись на Нонну, что не услышал вопроса, который ему задал сержант Васильев.
— Курсант Анастасиади! — повторил свой вопрос Васильев. — Сколько нужно тола, чтобы взорвать телеграфный столб?
Володя вскочил, захлопал в растерянности глазами.
— Извините, товарищ сержант!..
— Мух ловите, Анастасиади! Следующий раз дам наряд вне очереди, котлы мыть на кухню пошлю! Как действует заряд со взрывателем «ВПФ на палочку»?
Володя был недоволен собой. Во-первых, опростоволосился он перед Ассоль. Во-вторых, Васильев — хороший, серьезный парень, он один во всей спецшколе правильно произносит его нелегкую фамилию, другие все путают. И черт его знает, как действует этот самый «ВПФ на палочку»!..
Во время перемены Васильев подошел к нему, спросил:
— Ты не заболел? А на меня не обижайся, я такой же курсант, как и ты. Только бесят меня пижоны, которые не понимают пользы учебы.
…Шурган. Черная буря. Павел Васильев, снайпер-подрывник, помощник командира группы по диверсиям, тоже борясь с черной бурей, крепко держа за руки Володю Анастасиади и командира, вспоминал те последние дни в Астрахани…
Рос Павка в голодные годы. В семье было семеро детей. В хозяйстве ни лошади, ни коровы. Братья батрачили на кулаков. Сестры ходили по миру. Каждый день Павка шел за семь верст босиком в школу. Потом наступили заморозки, и Павка перестал ходить — не в чем было. Но всю зиму он бегал к соседскому пареньку, делал с ним уроки, и, когда пришла весна, он снова пришел босой в школу и лучше всех сдал экзамены.
В год великого перелома отец создавал колхоз, не, на жизнь, а на смерть дрался с кулаками. Дела поправлялись медленно, но после семи классов первому отличнику Павке пришлось бросить школу — умер, оставив большую семью, кормилец отец.
— Ты же председатель! — пилила, бывало, отца мать. — А в колхозе нет тебя беднее!..
Павка вступил в тридцать восьмом в комсомол, помогал поднимать колхоз. И все читал, читал, читал…
Увлекся астрономией, зачитывался Циолковским и Джинсом.
В сороковом Павку призвали в армию. Служил он
Из Баку Павка писал брату: «Ваня! Опиши, как провели праздник 7 ноября, с какими достижениями. Я, Ваня, писал тебе раньше, что я тебе вышлю книги для изучения истории ВКПб). Ты мне опиши, что тебе нужно, а что нет: «Что делать?», «Что такое «друзья народа…», «О государстве», о диалектическом материализме. Я постараюсь выслать поскорее. Ваня, до свидания. Остаюсь жив и здоров. Павел Васильев».
Весной сорок второго где-то под Харьковом во время ночного поиска один из бойцов сержанта Васильева подорвался на мине. Сам сержант был тяжело ранен, почти полгода пролежал в астраханском госпитале. И там он не терял попусту времени. Другие больные играли в бильярд, домино, шашки, ухаживали за сестрами или бегали в «самоволку» в город к астраханским девчатам, а Павка Васильев все читал и читал, пока не перечитал все книги в библиотеке госпиталя. Тогда он записался в городскую библиотеку. Он твердо решил: после войны он пойдет в университет или в Институт философии, литературы и истории.
Но чтобы снова взяться за учебу, надо было скорее кончать эту войну, и Павка Васильев решил сделать максимум от него зависящего — он пошел туда, где трудней всего, — в партизаны.
— Продолжим занятие, товарищи!
…Перед праздником Володя, Коля, Валя Заикина и Павел Васильев узнали из приказа начальника спецшколы майора Добросердова, что все они зачислены в группу Черняховского. Это означало, что скоро, очень скоро они уйдут с Черняховским в тыл врага.
4. Черный марш начинается
— А помните, Франц и Карл, как к нам в лагерь сам Шир приезжал?
… Лагерный городок проснулся, как всегда, в пять утра. В зеркальной глади озера — в полном соответствии с туристским проспектом — отражались снежные пики Альп. Не успели замереть звуки горнов, как три тысячи молодых — от четырнадцати до восемнадцати лет — гитлеровцев ринулись в ледяную воду озера. Потом — кофе с черным хлебом. После завтрака — «Флаг поднять!» и парад на плацу. Парад принимал, стоя на высокой, украшенной цветами трибуне, начальник лагеря баннфюрер Гассер, горластый тридцатилетний спортсмен, бывалый эсэсовец, участник войны в Испании, где он служил пилотом в легионе «Кондор».
Обычно после парада два часа обучения лесному бою, стрельба и спорт до полудня. В двенадцать — обед с точно высчитанным числом калорий. С часу до трех — расово-политическое обучение. Потом до вечерней зари опять спорт и допризывная подготовка — теория оружия и стрельбы, строевая подготовка, прикладная топография… Тема занятий на все лето — пехотная дивизия на маневрах.
Но сегодня — праздник. Второе сентября. День Седана. Вся Германия отмечает годовщину капитуляции Франции в 1870 году. Сегодня приедет сам Шир!