Максимальный риск

Шоу Шантель

— Неудивительно, что ты так побледнела, когда сегодня вечером Финн О'Коннелл толкнул свою жену. — Ланзо очень хотелось найти бывшего мужа Джины и позволить своему кулаку встретиться с его лицом. Он понимал, что Джине потребовалось мужество, чтобы рассказать ему о своем браке, и теперь она нуждалась в его поддержке. Сдерживая гнев на ее бывшего мужа, он обнял ее. — Ты виновата в проблемах твоего мужа с алкоголем не больше, чем Миранда виновата в поведении О'Коннелла, — заверил он ее.

Ланзо наклонил голову и поцеловал ее шрам. Джина сказала себе,

что это всего лишь доброта и не стоит искать других причин его поведения. Она знала, что должна отстраниться и заверить его, что она уже пришла в себя после кошмара, и уйти спать. Но для этого надо солгать: она вряд ли уснет теперь из-за воспоминаний, которые крутились у нее в голове, но не о Саймоне, а о Ланзо, который аккуратно клал ее на траву и занимался с ней любовью.

Джина сглотнула, когда он поднял голову и посмотрел на нее. В его зеленых глазах ясно читалось желание, перемешанное с сочувствием и пониманием и молчаливой клятвой, что с ним она в безопасности.

Ланзо наклонился к ней, и она раскрыла губы в приглашении. Он почувствовал дрожь, пробежавшую по ее телу, и с удивлением понял, что дрожала не только она. К этому моменту все шло с тех пор, как он впервые заметил ее в Пуле. Он сразу же понял, что хочет ее, а чуть позже, когда он узнал в ней свою Джину, его страсть только усилилась.

Он не хотел торопить ее. Он хотел насладиться каждой секундой, каждым вздохом, срывающимся с ее губ. Джина чувствовала возбуждение Ланзо, упирающееся в ее живот, и ее собственное желание отзывалось горячими волнами между ног. У нее не было физических отношений с мужчинами после развода, но сейчас она хотела, чтобы Ланзо занялся с ней любовью и стер неприятные воспоминания о Саймоне. Она мечтала о том, как его руки будут скользить по ее обнаженному телу, как его бедра будут прижиматься к ней, как его губы будут ласкать ее соски.

Страсть, вспыхнувшая между ними, дикая и необузданная, не оставляла места сомнениям. Не прерывая поцелуя, Ланзо подхватил Джину на руки и понес в сторону открытой двери своей спальни. Он зашел в комнату и остановился, глядя на нее, ища ответа на свой молчаливый вопрос, а потом осторожно положил ее на постель.

— Ты такая красивая, — сказал Ланзо с сильным акцентом. — Клянусь, я никогда не сделаю тебе больно.

Он лег рядом с ней и провел рукой по ее волосам, которые каштановым шелком рассыпались по ее плечам. Джина затаила дыхание, когда он расстегнул маленькие пуговицы на ее ночной рубашке и снял тонкие бретели с плеч, обнажая грудь.

На разгоряченном теле воздух казался холодным. Она почувствовала дрожь внизу живота, когда он замер и стал рассматривать ее обнаженное тело. Его щеки горели, а глаза блестели животной страстью.

Ланзо наклонился и поцеловал ее, с трудом скрывая рвущееся наружу желание. Оторвавшись от ее губ, он поцеловал ее шею, опускаясь к груди. Соски затвердели в предвкушении его ласк. Джина застонала, когда его язык коснулся розового соска, и, зарывшись пальцами в его волосы, сильнее прижала к себе его голову.

Сквозь полузакрытые

ресницы Джина наблюдала, как Ланзо снимает свою рубашку. В свете лампы его грудь блестела, как полированная бронза, и через завитки темных волос, идущих до низа живота, отчетливо виднелись накачанные мышцы. Он встал, чтобы снять брюки, и она почувствовала возбуждение, перемешанное со страхом, когда его плавки упали на пол и он встал перед ней, не смущаясь своей наготы.

Должно быть, он неправильно понял выражение ее лица, потому что проговорил:

— Ты хочешь меня, cara.Твое тело выдает то, что ты пытаешься отрицать, видишь?

С этими словами Ланзо взял ее грудь в ладони и сжал соски между пальцами, пока она не раздвинула бедра в бесстыдном приглашении.

— Я не отрицаю этого, — честно ответила Джина.

Ее глаза расширились, когда он поцеловал ее живот и осторожно раздвинул ноги. Она прошептала его имя, когда его язык нежно провел вверх и вниз по ее губам, и она инстинктивно еще шире развела бедра, когда он нашел плотный бугорок ее клитора. Наслаждение росло внутри ее, пока она не задрожала.

— Я знаю, cara, —хрипло проговорил он, нависая над ней.

Одной рукой он стянул ее рубашку через ноги и устроился между ее бедер, удерживая свой вес на локтях. Джина обняла его за спину, притягивая к себе, отчаянно желая ощутить его внутри себя, но он неожиданно замер и что-то пробормотал.

— Что случилось? — спросила она.

Ланзо снова выругался и покачал головой:

— У меня ничего с собой нет.

Он изо всех сил старался контролировать свое тело, чтобы не проникнуть в нее.

— Презервативы, — пояснил он, заметив ее непонимающий взгляд. — Я не планировал этого... По крайней мере, сегодня. И ничего не купил. Прости, cara,но я уверен, что даже в порыве страсти мы не хотим рисковать возможной беременностью.

Джина вздрогнула. Ей потребовалась много мужества, чтобы зайти так далеко, но нежность Ланзо помогла ей убрать свои барьеры, и она отчаянно хотела заняться с ним любовью, чтобы доказать, что призраки прошлого брака больше не преследуют ее. Она схватила его за плечи, чтобы помешать ему встать.

— Мы ничем не рискуем, — прошептала она.

Ланзо нахмурился, его сердце быстро билось в груди.

— Ты хочешь сказать, что предохраняешься? — спросил он, решив, что она принимает таблетки. — Джина?

Она не знала, стоит ли говорить Ланзо о том, что ее шансы забеременеть равны нулю. И не только из-за прогрессирующего эндометриоза, но и потому, что ее менструация только что закончилась, и после месяцев старательного изучения графика овуляции, когда они с Саймоном пытались завести ребенка, она знала, что маленькая возможность зачатия оставалась только в середине цикла.

Но она не хотела обсуждать свое бесплодие и тратить время на разговоры, когда ее тело изнывало от желания. Она провела пальцем по его скуле и губам.