Максимилиан, раскрой глаза
Шрифт:
– Скоро всё разберут, и ничего не останется.
Наш художник смотрел вверх, в небо, его вид прервал мои мысли, что там внизу. И я посмотрела вверх, на небе
– Вот бы мне оказаться в этом самолёте, – мечтательно сказал Максимилиан.
– А что тебе мешает? Купи билет и окажешься там.
– Если бы это было так просто.
– Скорее всего, твою картину продадут, возможно, и дороже, чем хочет нынешний владелец, тогда станешь востребован. Рисуй ещё, у тебя есть стиль, оригинальность, только не забывай подписывать их.
Ответ мой прозвучал очень материалистичным, так, если бы, кроме денег, больше преград улететь на самолёте нет. Как же страхи, цепи, перемены?
– Рисовать! – его лицо стало мечтательным, как у ребёнка, поедавшего нечто очень вкусное. – Через несколько
Изучая выражение его лица, я обрела спокойствие, мои тревоги и жалость к нему прекратились, он выглядел спокойным. Десять минут назад он мне показался раковым ребёнком с тяжёлой судьбой, а сейчас мечтателем. Мне стало легче в душе, будто часть груза упало с плеч. Никто меня не обременял заботиться и спасать этого парня, никто не просил. Откуда чувство долга, я не понимала. Что-то тяжёлое моментом пролетало над этим парнем, что – не понятно. Мне казалось, обстоятельства принуждают меня что-то сделать для него, но я противилась самой себе, уверяя, что незачем себя загружать чужими проблемами. И в эту секунду, когда он казался спокойным, я сняла с себя этот «долг». В этот момент мы были на самой макушке колеса и города тоже. На горизонте не виднелись высотные дома, башни, кроме телефонных сотовых вышек.
Конец ознакомительного фрагмента.