Малахитовый лес
Шрифт:
– Как-то ты очень быстро изменил своим принципам, тигр, – заявил Репрев. – Катать на спине фамильяра… А как же: бенгардийские тигры – священные создания, лапами не трогать?
– Я тебе так скажу. Никакие принципы не заставят меня подвергать бессмысленной опасности живое существо, – ответил на это Алатар.
– Неправильный ты бенгардиец, тигр. Может быть, ты и не бенгардиец, а просто тигр. А вот твои предки не пустили за ворота почти разбитую армию Смиллы, которая просила у вас убежища во время знаменитой Лунной делёжки. Терция-Террцы всех порубили, никого не пощадили. Стучались к вам смилланяне, стучались,
– Сражение, которое ты приводишь как пример беспринципности моего народа, происходило задолго до нашего с тобой рождения, почти двести лет назад, – прорычал Алатар.
– Случись оно сегодня, будто бы твой народ поступил иначе! – нахально усмехнулся Репрев, но сам понимал, что заигрывает с огнём, и огонь этот вспыхнул в изумрудно-янтарных глазах Алатара.
– Не тебе судить, как поступил бы мой народ! – подскочил к Репреву Алатар, отрезав тому путь.
– Умерь свой пыл, тигр. Вот заладил: мой народ, мой народ… – как ни в чём не бывало ответил Репрев, обходя Алатара.
– Не обращай на него внимания, Алатар, – сказала Агния. – У него несносный характер.
– Ещё какой! – согласился Астра.
– Молчал бы лучше, – с досадой бросил Репрев. – Ты меня знаешь не больше тигра, ну сколько… день?
– Рядом с тобой день как год, – коротко рассмеялся Астра, отчего-то взглянув на Агнию, погружённую в свои мысли.
Репрев только пробубнил себе что-то под нос.
–Может, отчасти ты и прав, – обратился Алатар к Репреву. – Я неправильный бенгардиец. Но на твоём месте я бы благодарил судьбу, что тебе повстречался именно неправильный. Потому что истинный бенгардиец не допустил бы с собой такого обращения. Да что там, я бы даже не заговорил с тобой. Поэтому не советую тебе испытывать моё терпение.
– Вот это больше похоже на бенгардийца! – с хвалебной язвительностью сказал Репрев, явно оставшись доволен тем, что смог вытащить наружу эту сторону тигра.
– А можно спросить про привидений? – поинтересовался Умбра у Алатара, и тот кивнул, подобрев мордой. – А мы все станем привидениями, ну… когда умрём?
Тигр застыл с занесённой лапой и, задрав подбородок и высоко подняв брови, серьёзно посмотрел сначала на Агнию, потом снова на дракончика, с минуту подумал, только потом ответил:
– Нет, это распространённое заблуждение. Чтобы стать привидением, нужно ещё при жизни иметь волевой характер, стремление, быть одарённым, быть своего рода творцом – писать стихи, картины, музыку. И не стоит забывать, что бестелесный дух на то и дух, что он – это совсем не душа, покинувшая тело, нет, это лишь её тень, оболочка, остаточное явление вроде…
– Вроде реликтового излучения! – подхватил Астра.
– Можно и так сказать, – кашлянул Алатар. – Но я хотел сравнить с яичным белком, отделённым от желтка, а твоё сравнение – вполне себе неплохое.
– Если я буду придумывать стишки, то потом смогу стать привидением и корчить всем рожи у них за спинами? – спросил Умбра с притаившейся радостью.
– Сможешь, конечно, сможешь! – рассмеялся Алатар. – Только это должны быть, ну, добротные такие стихи.
– А, ну тогда никем я не стану… – расстроился Умбра.
– Знаешь, – обратился к Умбре Астра. – Я тоже вряд ли стану призраком, но был бы не прочь им стать хотя бы на денёк. Я бы тогда бродил по всей земле, ни о чём
– Астра, – обратился вразумительным тоном к нему Репрев, прервав, – тебе что, Коридора мало? Что ж, мечты сбываются. Сдаётся мне, став привидением, ты и тогда не дашь никому покоя. И что же ты там собрался найти, за ширмой базы отряда доктора? – спросил он насмешливо.
– Смейся сколько хочешь. Я всего лишь поделился своими мыслями, – обиделся Астра.
Искатели шли по холмистому плато, шли долго и не видели ничего, кроме бесконечных лугов однотонной, высокой, по колено, травы, от которой уставал взгляд и клонило в дрёму. Лишь кое-где белели неаккуратные брызги болиголова, тысячелистника и пастушьей сумки да фиолетовыми огоньками зажигалась крапива. Росинки – чистые каменья – скатывались, дробясь, с выгнутых стрел травы на одежду – одежда промокала, словно под дождём, тяжелела и тянула к земле. Жутко хотелось снять с себя всё, выжать и высушить.
Когда искатели взобрались на утёс, между редеющими рядками краснолицых сосен им открылась захватывающая дух картина: в невосходимой высоте беззастенчиво обнажались алые, как сосцы, горы; перед горной грядой пылал пожаром золотой дворец. Пылко приобняв сосенку и повиснув на ней, как бы падая спиной назад, окрылённый, с широко открытыми ясными глазами, Астра подбежал почти к самому краю утёса. Ветер бродил в шерсти, насвистывал в ухо наговоры. К Астре поспешил присоединиться Умбра – Агния отпустила его, но каждый шаг провожала беспокойным взглядом.
– Будь я ласточкой, так бы и полетел, – подставив лицо ветру и закрыв глаза, мечтал Астра; он расправил руки и крутил ими, правил, как крыльями, словно взаправду летал, словно взаправду бесстрашно скользил в обрыв, бесстрашно, потому что знал, что в нём жила дарованная артифексом сила полёта, которая не даст ему разбиться, которая снова поднимет его в небеса.
– А почему ласточкой? – спросил Умбра.
– У нас они вили на балконе гнёзда. Ласточки так пронзительно пищат… Если бы меня спросили, как выглядит воля – я бы ответил: послушайте, как кричат ласточки, и вы всё поймёте. Но я бы не отказался быть и колючкой. Каждое утро в тишине встречать с этого утёса рассвет, вечером – закат, лишь бы никто меня не срубил и не отнял этой красоты. А вообще, сбросить бы тесную грубую кору и острые шипы, заплестись бы обратно в семечко и подслушивать, сидя в земле, как звучит мир.
– Ласточкой быть веселее, – не согласился Умбра.
– Может быть, Умбра. Может быть, – с печальной улыбкой ответил Астра, и тут он увидел, как дракончик тянется варежкой к цветку с пушистыми, как кошачья лапа, серебристыми лепестками – благородной красоты и тихой нежности цветок пах прохладной свежестью. Присев напротив, Астра спросил:
– Хочешь сорвать?
– Да, хочу подарить Агнии, – смущённо ответил он Астре на ушко, и дальше они отчего-то переговаривались вполголоса: – Цветочек – как с луны, красивый, и мама тоже красивая.