Мальчик или девочка?
Шрифт:
Нетерпеливым движением руки Фрей переправил со стола не в меру раскуралесившуюся живность в ближайший прудик и очистил столешницу от оторванных плавников и усиков. Повинуясь жесту хозяина, послушная книга сама раскрылась на нужной странице, и бог склонился над ней и забегал взглядом по ровным частым строчкам.
— Ну, что там?.. — с замиранием сердца прошептал Олаф, точно громкий голос мог спугнуть или Фрея, или книгу.
Бог поднял глаза и важно кивнул.
— Есть, есть тут несколько надежных рецептов…
— Не рецептов, примет, ты ж говорил? — осторожно поправил отряг.
— Это для вас, смертных, приметы, — покровительственно
— Изменить… что?
— Порядок вещей, — терпеливо пояснил Фрей. — Так понятней?
Олаф кивнул. [11]
— Тогда глядите, — заговорщицки подмигнув, бог преуспеяния взмахом руки подозвал всех поближе и ткнул пальцем в синие замысловатые закорючки — буковки. — Вот здесь — самое простое и не бросающееся в глаза. Только завтракать, обедать и ужинать тебе придется все это время исключительно с женой…
11
Изменением порядка вещей — так, что их потом не знаешь, где искать — у них дома всегда занималась исключительно Аос, и теперь он знал, на каком основании.
Заседание комитета по чрезвычайной ситуации продолжалось до позднего вечера.
Давно утомленное солнце попрощалось с морем, сушей, горами и даже небом; давно перебравшая эля вобла в кувшине охрипла от непристойных песен про длинные хвосты раков и любвеобильных, но глупых лещей; давно Фрея, Аос и Фригг хватились своих благоверных и пришли к почти верному выводу насчет пива, рыбы и теплой компании — а мужчины все обсуждали, планировали и готовились, как в жизни своей не готовились ни к одному военному походу.
Когда Аос с мужем вернулись с прогулки по лесу, слуги как раз заканчивали сервировать ужин. Не спеша умывшись и переодевшись, чета конунгов спустилась в малый обеденный зал и расположилась друг напротив друга, не сводя друг с друга влюбленных взглядов.
— Подавайте! — крикнул Олаф через плечо, и в комнату, залом только притворявшуюся [12] , один за другим стали входить поварята с подносами в руках и расставлять эстетично [13] свою ношу на почти белой и почти крахмальной скатерти [14] .
12
Потому что, согласно этикету, у всех монархов Белого Света должно было быть несколько помещений для принятия пищи.
13
Или хотя бы не облив никого соусом и не вывалив на колени картошку.
14
Да, процесс введения придворного этикета в Отряги — дело посложнее поиска Граупнера.
Аос озябшими руками взяла с тарелки теплый кусок хлеба и приложила к носу, втягивая головокружительный аромат.
— Ах… как хлебом свежим пахнет… — блаженно улыбаясь, закатила она глаза. — Только ради этого запаха стоило покинуть Хеймдалл.
Тонкие пальцы богини деликатно отделили корку от мякиша — словно почистили апельсин, и только приготовились отправить нежную, чуть клейкую мякоть в рот, как были перехвачены сильными пальцами мужа.
— Корка… это… гораздо полезнее. Для здоровья. И для зубов, — краснея до корней волос и пряча взгляд, он осторожно вынул из щепоти супруги мякиш и вложил отложенную горбушку.
Аос удивленно приподняла брови и уставилась сначала на супруга, а после — на корку.
— Но я не хочу корку.
— Но… милая… она же… ее же… не выбрасывать же!
— Ты на завтрак подсунул мне корки, на обед — горбушку, и сейчас — опять!
— Но… я… не подсовывал… ты сама… тебе показалось…
— Нет, мне не показалось! И нет, я не хочу корку, я хочу мякиш!
— Но… посмотри… он… это… непропеченный сегодня, — конунг принялся яростно мять сероватую мякоть, словно имел против нее что-то личное, пока она не стала похожа на пластилин для дальтоников. — Смотри, как он липнет! И из него можно что попало слепить! Вот смотри — шарик! И колбаса! И… И вообще! Ты понимаешь, что нормальный мякиш так никогда… это… не липнет! А еще у него запах какой-то… противный!
— Хороший у него запах! — почти возмущенно воскликнула богиня, но Олаф, уже даже не покраснев, а побагровев от непонятных ей эмоций, потерянно втянул голову в плечи, закусил губу… и решительно отодвинул от нее нарезанный каравай.
И взялся за блюдо с мясом.
Старательно вытерев пальцы о штанину, он нежно прихватил два самых поджаристых куска и сложил супруге на тарелку.
Поймав ее взгляд и истолковав по-своему, он сконфузился еще больше, быстро переложил куски обратно на общее блюдо, взял со скатерти вилку, проткнул возвращенцев и переместил обратно на тарелку жены [15] .
— Вот. Это лучше. Оно… это… вкусное! Смотри, как пахнет!
На лице Аос отразилось непонимание.
15
Уронив на скатерть всего три раза.
— Отвратительно воняет, — обиженно насупилась она. — Меня мутит от одного его запаха.
Сочувственно скривившись, так, что даже жена перестала дуться, отряг быстро отставил мясо на другой конец стола, скользнул страдальческим взором по хлебу… и поставил перед Аос дубовую бадейку с солеными огурцами.
— Тогда вот, — опустив глаза, упрямо проговорил он. — Съешь.
— Это тоже для зубов полезно? — не удержалась богиня.
— Да. То есть, нет. То есть… ну… они просто вкусные… с мясом особенно…
Зажимая ладонью рот, Аос вскочила и побежала к двери.
Олаф, красный, как весь урожай помидоров Лукоморья за три года, подвинул огурцы, опустился на стул и угрюмо подпер кулаком подбородок.
— …И мало того, что все время свое дурацкое мясо с солеными огурцами и корками подсовывает, так еще и мармелад за завтраком не дал! И варенье за обедом! — едва не всхлипывая от обиды и непонимания, хлопала длинными рыжими ресницами Аос, и редкие теплые капли ползли по ее щекам. — Он меня разлюбил и хочет, чтобы я ушла!..