Мальчик, который упал на Землю
Шрифт:
Она сунула маме в лицо ложку с десертом. В этом жесте сквозила неожиданная и нетипичная для Фиби агрессия, но мама, хоть и оторопев, решила не обращать внимания. Она мягко отвела сестрину руку и произнесла очень серьезно:
– Люси, милая, послушай меня. Если кто предал тебя раз, это он виноват. Но если тот же человек предает тебя во второй раз, тут уж ты виновата. И никто другой.
И тут моя трепетная сестра, которая если и побеждала в споре, то лишь с самой собой, напала на нашу ошарашенную маму:
– Прислушиваться к твоим советам по части любви – все равно
– Фиби... – Я примиряюще положила руку ей на плечо. – Что вообще происходит? По сравнению с тобой Аттила – чисто библиотекарь.
Но мою сестру было не утихомирить.
– Мама, я серьезно. – Она стряхнула мою руку. – Какие финансовые гарантии может дать престарелая, облезлая рок-звезда твоей несчастной обездоленной дочери?
– Я не обездоленная. Кроме того, у Арчи теперь есть дело, – вступилась я. – И он работает над альбомом.
Фиби крякнула от смеха.
– Брешь между его притязаниями и достижениями по вместительности в метрах равна примерно штату Айдахо. Ты вымотана материнством в одиночку, Лулу. – Она зло глянула на маму из-под шикарных бровей. – А финансовые гарантии нужны ей по одной простой причине: ты просадила все наше наследство, мотыляясь по миру, как безответственный подросток.
От природы бледную маму повело в еще более арктические цвета.
– Однажды, Фиби, ты поймешь, как трудно женщине в моем возрасте не бросать карьеру, а, наоборот, ее начинать. Стоит женщине проморгаться после долгих мутных лет учебы детей, готовки три раза в день, стирки, перевозок и домашнего рабства, общество немедленно вручает ей бинты человека-невидимки. Я не желаю плестись в хвосте жизненного марафона.
– Отчего же? – возразила Фиби с горечью. – Твои дочери плетутся. Благодаря тебе.
В нашем тесном семейном кругу разверзлась пропасть. Мама скривилась от душевной муки. Через пару минут оторопелой тишины она попыталась разрядить атмосферу.
– Подумываю написать сценарий, дорогие мои. Все вокруг пишут. Мой будет трогательной автобиографической историей: женщина трудится, муж гуляет, она растит детей и пытается смастерить и себе какую-никакую жизнь, пока лыжи не двинула. И вот ее дочери не оценили всего, что она успела для них сделать. Мать сыграет Джулия Робертс, а детей – отвратительные тролли-спецэффекты Джорджа Лукаса.
Но, увы, ее попытка шуткой залатать прореху пропала втуне. Моя мама – одиночный воин женского спецназа, и до чего же огорчительно было видеть, как эмоциональная стойкость подводит ее. В нашей семье обычно мы спорили, пока мама не оказывалась права. Но не в этот раз.
– Фиби, милая, я уверена, ты злобствуешь только потому, что гормоны твои покидают здание. Вот тебе светлая сторона менопаузы: тарелку с супом можно подогревать прямо на лбу. А темная сторона вот: ты становишься чокнутым маньяком. – Она улыбнулась, сделав еще один заход на непринужденность, но ее певучий сомерсетский выговор утратил подвижность и прозвучал
– У тебя – сплошь праздник, а когда нам перепадает чуточку удовольствия, ты нам – дождь на полянку. Да я мечтаю, чтобы не мои гормоны, а ты покинула здание.
Мама попрощалась с внуком и ушла до ужина. И Фиби не дала мне побежать за ней.
Глава 19
Доктор Амор покинул двор
Все мужчины совершают ошибки, но живущие с ними возлюбленные узнают о них раньше прочих.
– Надеюсь, ты в курсе, что мотоциклы – метод, которым общество продвигает похоронный бизнес? – спросила я, когда Арчи ввалился в дом с мотоциклетным шлемом на голове.
– Один дружбан одолжил мне свой «харлей». – Арчи стащил с черепа каску. – Я тут подумал, что Мерлину понравится кататься, вот и подобрал его из музея.
Мерлин вломился следом и что-то невнятно воскликнул, восторженно мотая нахлобученным на голову шлемом.
Все мои синапсы перевелись в боевую готовность.
– Господи, Арчи! Ты что, сдал основную часть мозга на хранение? А если бы он упал?
Арчи озорно сверкнул глазами и – вот те на – разоржался мне в лицо. Чего это он смеется надо мной? Виски сдавило спазмом раздражения.
– Не вынуждай тебя убивать, – процедила я сквозь зубы. – Я кофе еще не успела выпить.
– Любовь-удавка. Ты пацана из дома не выпустишь без полного комплекта деталей для сборки сторожки в лесу.
Я освободила сыновнюю голову от шлема.
– Какое восхитительное, пьянящее приключение! – воскликнул он. Волосы стояли дыбом, будто в них паслась пара диких зверей.
Я съела злость и сказала милее некуда:
– Давай, солнышко, дуй наверх, прими душ. Скоро папа приедет, пойдете в театр.
Джереми отъехал на несколько дней в Париж – на конференцию, организованную Британским советом, – и теперь рвался повидаться с сыном.
Мерлин скривился:
– У меня непереносимость театра. У меня будет актерофилактический шок.
– Почему это?
– Там надо сидеть на сплющенной, затекшей попе, с постным лицом пялиться на сцену и делать вид, что понимаешь, что на ней происходит, и при этом стараться не думать ни о чем другом, что важно в жизни.
– А как же Шекспир? Я думала, ты его обожаешь, – изумленно спросила я.
– К Шекспиру я охладел, – ответил он и насупился. – И я устал от того, что папа ищет во мне гениальность. Творческие наклонности ассоциируют с разнообразными ментальными расстройствами, которыми страдали великие вроде Ньютона, Оруэлла, Шарля де Голля, Томаса Джефферсона, Инока Пауэлла [104] . – Мерлин говорил все быстрее, нервно заламывая руки. – Но не каждому суждено быть творческим гением...
104
Джон Инок Пауэлл (1912–1998) – британский правый политик, один из вдохновителей неоконсерватизма.