Мальчик, который видел демонов
Шрифт:
– Точно! И вот что еще: я атеист с агностическими наклонностями.
– Однако собирались стать священником?
– За выбором этой профессии стоит как религиозная, так и культурная мотивация. Мало кто из тех, кого я встречал на данной тропе, верил в большого дядю на небе.
– Как я понимаю, речь, однако, идет о вере в невидимое.
– Я знаю, что видел мою сестру. Душевнобольной я или нет… – Майкл улыбается, и тут же возвращается невидимая стена отстраненности. – Наука пока может объяснить далеко не все.
– Вы думаете, Алекс действительно что-то видит?
– Гамлет видел призрака своего отца?
– Это пьеса,
Он смотрит на меня, касается моей руки.
– Я не говорю, что он общается с мертвыми, Аня. Должна быть причина, по которой у Алекса возникла связь со столь специфической личностью. А что, по словам Поппи, видела она?
Мысленно я возвращаюсь к тому моменту, когда Поппи пыталась объяснить, каково это, быть такой, как она. Мы сидели в ресторане неподалеку от Золотой Мили, центральной улицы Эдинбурга, где ей очень нравились стейки. Я хотела осторожно донести до нее новости, в спокойной и непринужденной обстановке: ей предстояло провести два месяца в детской психиатрической клинике «Вишневый сад».
– Врачи говорят, что у тебя там будет отдельная комната, Поппи, – сообщила я. – Выходные будешь проводить дома. Там бассейн, парк, много других детей.
Я сглотнула слюну. Пусть я и получила диплом детского психиатра, мой профессиональный опыт не подсказал, как продолжить разговор с двенадцатилетней дочерью, которой предстояло стационарное лечение. Мысль, что придется на два месяца отправить дочь в психиатрическую клинику, рвала душу, но я не сомневалась в насущной необходимости подобного решения.
Поппи начала рыдать. Я заметила, как она схватилась за боковины стула, как побледнело ее лицо.
Официантка принесла две тарелки.
– Кому среднепрожаренный?
Я перевела взгляд с официантки на Поппи.
– Я падаю, мама. Почему ты не помогаешь мне?
Мне бы прислушаться. Мне бы задуматься и понять…
Люди стали оглядываться.
– Все в порядке? – спросила официантка. Я кивнула, засовывая кошелек и мобильник в сумочку и думая о том, как бы побыстрее и без лишнего шума вывести отсюда Поппи.
– Ты не понимаешь, на что это похоже! – кричала она. – Что при этом чувствуешь, мама! Ты хоть раз спросила меня, что при этом я чувствую?
– Да, любовь моя. Расскажи мне прямо сейчас.
– Нет. – Голос звучит решительно, угрожающе.
– Пошли, Поппи!
Она схватила со стола острый столовый нож, который принесли, чтобы резать стейк, и вонзила в мое лицо.
Могло быть и хуже. Потом Поппи заявила, что целилась в шею.
Я подавляю воспоминания. Требуется мгновение, чтобы сорваться с их цепких крючков. Поппи нет, а в голове постоянно мысли о том, что мне следовало ей сказать и что сделать.
– Меня тревожит, что вы видите Поппи в Алексе, – вдруг говорит Майкл. – Я знаю, каково это, если принимать что-то близко к сердцу. В подобной ситуации необходимо соблюдать дистанцию. Но людям свойственна эмоциональная вовлеченность.
Странно, он говорит о соблюдении дистанции, одновременно придвигаясь ко мне, беря за руку. Я смотрю на его ладонь, и Майкл отдергивает ее, словно пальцы коснулись чего-то горячего.
– Извините, – бормочет он.
У меня в голове возникает воспоминание, представляющееся мне вроде бы совершенно неуместным в данный момент. Я в кухне нашей морнингсайдской квартиры, глажу школьную блузку Поппи. «Близко не подходи» [32] , –
32
Аня говорит: «Keep your distance». Дословно – соблюдай дистанцию.
– Что вы сказали раньше? – спрашиваю я Майкла, и мой голос понижается до шепота.
Он отодвинулся, не зная, что делать с руками.
– Когда? Насчет Алекса?
– Когда вы спрашивали о причине, по которой он может видеть Руэна.
– Я сказал, что он общается с мертвыми.
– Вы сказали, что он не общается с мертвыми.
Он смотрит на меня в недоумении.
«Моя дорогая, мне так жаль, так жаль…»
Этих слов мне ей уже никогда не сказать. Если только…
Я улыбаюсь Майклу, поднимаюсь со скамейки и ухожу. Меня не отпускает одна мысль. Мысль, без которой я могла бы прекрасно обойтись: «Чего бы я только не отдала, чтобы сказать тебе, что мне так жаль».
Не мысль.
Искушение.
Глава 21
Ад
Алекс
Дорогой дневник!
Как вы назовете мальчика с торчащими ушами, кривым носом и без подбородка?
Прозвищ хватает.
Я начал учиться в новой школе в понедельник. Она довольно паршивая, как и тот анекдот. Макнайс-Хаус – интернат, где я должен спать, и пусть моя новая спальня больше, чем в мамином доме, мне тут не нравится. Все белое, окна не открываются, и кто-то сказал, что двери устроены особым образом: если захочешь на них повиснуть, они упадут. Теперь я пробегаю через все дверные проемы, боюсь, что они упадут на меня, а другие дети смеются.
В новом доме моя спальня будет еще круче. Ладно, на какое-то время сойдет и эта. Большинство учителей совсем и не дружелюбные, хотя одна учительница мне нравится. Ее зовут мисс Келлс, и пахнет от нее, как в букинистическом книжном магазине, но она, кажется, хорошая. Она – мой персональный учитель и каждый день после школы проводит со мной один час в моей спальне. Я могу обращаться к ней, если у меня возникают проблемы. Мы говорим с ней о математике, карандашах с мягким грифелем и о «Гамлете». В наших классах всего по десять человек, и это клево, потому что уроки проходят спокойно, и никто не высмеивает меня. Но никто и не разговаривает друг с другом, а некоторые другие дети – психи. Одна девочка, на год старше меня, говорит, что на самом деле мы в зоопарке, и за одним столом сидит тигр. Вчера, когда я хотел сесть позади нее, она сказала, что нельзя, поскольку там уже сидит жираф. Я посмотрел на Руэна, чтобы подтвердил, что за столом никого нет, но тот лишь закатил глаза и зевнул.
Я рад, что Руэн по-прежнему со мной. Сейчас мне многого недостает, не только мамы. Теперь я не могу проснуться глубокой ночью и обнаружить, что Вуф спит на моей голове. Мне недостает лука на гренках, капания воды из крана, эти звуки напоминают удары сердца. Мне недостает тети Бев, Джо-Джо и театра. Я снова хочу увидеть, как мама, положив ноги на скамеечку, шевелит пальцами, пьет чай и смотрит сериал «Улица коронации». Мне недостает мамы, даже когда она грустная. Мне недостает нашего дома, хотя здесь разбитых окон нет и внутри чисто и тепло.