Мальчик, который знал всё
Шрифт:
– Алета, деточка, ты можешь взять в ручки красный кубик со стола? Красненький такой кубичек, а?
По какой-то не известной никому причине этот идиот, знаменитый доктор Маккукроп, всегда разговаривал с ней как со слабоумной. В своих мечтах он представлял себя великаном ста шестидесяти сантиметров ростом (на самом деле он даже с торчащими вверх волосами едва дотягивал до ста сорока и потому прекрасно помещался за детским столиком в игровой комнате Алеты). Сама Алета сидела напротив него на стульчике феи Динь-Динь, а доктор Маккукроп прекрасно вписался в креслице феи Мэри из того же детского
– Красненький-прекрасненький, такой миленький-красивенький. Я очень люблю всё красненькое. Ну, давай, детка! – продолжал улыбаться и сюсюкать доктор Маккукроп.
Алета тупо смотрела на него и молчала.
– Она знает, что такое красный цвет, я уверена, что знает, – прошептала Эбигейл, наклонившись к плечу доктора Маккукропа. – И она всё понимает. Я уверена, что понимает.
– А наша деточка-Алеточка любит леденчики-бубенчики? – спросил доктор Маккукроп, вытаскивая из кармана леденец на палочке. – Хочешь хрум-хрум, ням-ням эту вкусняшечку?
Алета посмотрела на леденец. Он был огромный, почти с её голову размером, и весь в разноцветных завитках. Доктор Маккукроп помахал леденцом перед лицом Алеты, то ли предлагал попробовать его, то ли просто дразнил – не понять.
– Если деточка Алеточка хочет получить конфеточку, ей нужно сказать пару словечек-овечек доктору-моктору Маккукропику. Ну, скажешь?
– Скажи ему, что хочешь леденец, Алета, – жёстким, приказным тоном велела Эбигейл. Она присела на корточки рядом с доктором Маккукропом и медленно добавила, указывая пальцем на свои движущиеся губы: – Просто. Скажи. Ему. Да. Да. ДА.
Алета сложила руки на животе и плотно сжала губы.
В это время в детскую широкими шагами вошёл президент Харрингтон. Эбигейл немедленно вскочила на ноги и поспешила к нему.
– Обследование в самом разгаре, – тихо прошептала своему мужу Эбигейл, не желая мешать доктору Маккукропу, а президент Харрингтон нетерпеливо взглянул на часы.
На Алету он неделями не обращал внимания, но сегодня Эбигейл твёрдо настояла на том, чтобы он пришёл и сам услышал, что скажет доктор Маккукроп.
– У меня нет времени дожидаться, пока всё это закончится, – резко сказал президент Харрингтон. – У меня без этого дел по горло.
– Тебе что важнее – твои дела или твоя дочь? – сердито прошептала Эбигейл.
– Да с ней всё в порядке, – отмахнулся президент Харрингтон.
– Но она не разговаривает, а ведь ей уже четыре с половиной.
– Это временное. Она же не такая, как… – Президент Харрингтон не договорил. Вообще-то, ему было мало дела до других людей, но зато у него было хорошо развито чувство самосохранения, а заодно и ещё кое-что, о чём он ну никак не мог рассказать своей жене.
Но Эбигейл и не нужно было, чтобы он заканчивал фразу, – она и так всё прекрасно поняла.
– Как кто? Как Конрад, ты хочешь сказать? Мой мальчик был… – Эбигейл тоже не договорила – помешали слёзы.
– Конрада больше нет, и говорить о нём мы не будем. Ни к чему тревожить мёртвых. – Президент Харрингтон вновь взглянул на свои часы. – Всё, я ухожу. Сама здесь заканчивай.
Вновь взглянув на жену, президент Харрингтон увидел, как у неё широко распахнулись от удивления глаза и приоткрылся рот. Ничего
Она была как раз посередине между родителями и столом. Твёрдо расставив ноги, Алета пристально смотрела на отца, направив в его сторону указательный палец. Президент Харрингтон застыл в изумлении, в комнате стало совершенно тихо, все не сводили глаз с серьёзного, сосредоточенного лица Алеты.
Продолжая указывать на отца пальцем, Алета открыла рот и сказала:
– Мошенник.
Никто в комнате не шелохнулся.
– Мошенник, – повторила Алета, словно выстрелила.
Краска сошла с лица президента Харрингтона, и он невольно попятился. Виновато забегали глазки.
– Мошенник.
Алета опустила свою руку и повернулась к столу. Выхватила из рук доктора Маккукропа леденец, уселась на стульчик феи Динь-Динь и с удовольствием захрустела клубничным завитком.
Не в силах встретиться взглядом с женой, президент Харрингтон потянулся к двери.
– Я хочу, чтобы её ещё раз обследовали, – прорычал он сквозь зубы. – С ней явно что-то не в порядке.
11
Н
е успела Пайпер пустить слух, как на ферме начали появляться их друзья. Лили и Джаспер, Кимбер, Смитти и все остальные. Невозможно передать, как счастливы они были оттого, что видят перед собой прежнего Конрада. Того Конрада, которого они так ждали, который возглавит их команду, после чего они все вместе смогут наконец найти полезное применение своим необычным способностям.
Общими усилиями они немедленно превратили старый сарай в свой секретный лагерь. Прибрали сено, чтобы освободить больше места. Соорудили в центре сарая приподнятую площадку с матами, чтобы тренироваться в рукопашном бою, оборудовали вдоль стен сарая отдельные рабочие места для каждого.
– Нам нужно оттачивать свои способности и учиться действовать как одна команда, – предупредил Конрад, когда схлынула первая волна охватившего всех возбуждения. – Сумма наших талантов намного превосходит возможности каждого из нас в отдельности, это ясно без лишних слов. Больших целей мы можем добиваться только действуя сообща, как команда. С работой, которая нам предстоит, мы сможем справиться только в том случае, если будем действовать как команда, думать как команда и мечтать как одна команда. Это означает, что нам необходимо будет знать сильные и слабые стороны каждого своего партнёра и помнить о них. Это означает, что мы должны научиться без слов понимать друг друга. Это означает, что каждый из нас должен стать лучше, чем он сам о себе думает.
Занятия у ребят начинались с восходом солнца и продолжались до заката, а порой и дольше. Конрад разделил день на три части. Утром каждый самостоятельно занимается над совершенствованием своих умений. Днём – общекомандные тренировки, а ближе к вечеру имитация какой-нибудь командной миссии. Если после этого кто-нибудь ещё мог стоять на ногах и не клевал носом, Конрад устраивал разбор миссии и указывал недостатки, над исправлением которых требовалось поработать.
– Точность, контроль и дисциплина, – вновь и вновь повторял Конрад. – Поймите, мне нужны искусные хирурги, а не мясники-ковбои.