Мальчик-менестрель
Шрифт:
— Я подумал, что сегодня тебе вряд ли захочется идти в ресторан. Так что пообедаем дома. Ты есть хочешь?
— Ужасно. Особенно сейчас, когда я наконец отошел от качки. Меня всю дорогу выворачивало наизнанку, — сказал он, усаживаясь за кухонный стол. Я последовал его примеру.
— Все же прекрасный метод для восстановления аппетита придумали в свое время древние римляне!
— Но при этом достаточно неприятный.
— А помнишь старину Бошампа с его тортом? При таком аппетите он наверняка еще до сих пор жив.
— Да уж, что-что, а поесть он любил, — улыбнулся
— О да. Она, несомненно, в раю. Десмонд, никогда не забуду, как ты пел для нее. Думаю, именно тогда нам с тобой было назначено судьбой связать свою жизнь с кино.
— А я в жизни не забуду ту толстенькую коротышку, капитана женской хоккейной команды! Какая спортсменка! А какая попка!
Когда картошка сварилась, я полил ее маслом и перевернул мясо на гриле.
— Алек, давай прямо здесь и поедим. Жуть как неохота тащить все это наверх.
— Даже не думай. Отправляйся в столовую. Там уже давно накрыт стол.
Десмонд посмотрел на меня неуверенно, но послушался. Я быстро поставил блюда в небольшой кухонный лифт в стене и присоединился к своему другу.
— Алек, а где же еда? — удивился Десмонд.
Я нажал кнопку в стене. Послышалось тихое жужжание, распахнулись филенчатые створки в стене — и наш обед оказался перед нами.
— Здорово придумано.
— Теперь уже нет нужды гонять прислугу по крутым викторианским лестницам. Наша миссис Палмер — просто чудо, но и она ни за что бы не согласилась!
Мы принялись за обед, простой, но вкусный. Десмонд с легкостью управился с двумя отбивными и здоровым куском пирога.
— Десмонд, вина не предлагаю. Мы этим не увлекаемся.
— Мне вполне достаточно «Перье».
— Может, еще пирога?
— Если только маленький кусочек. Пирог изумительный.
Когда мы покончили с обедом, я строго сказал:
— А теперь горячая ванна — и в постель. Чтобы ты завтра проснулся бодрым и отдохнувшим.
Я составил грязную посуду в лифт и отправил вниз, на кухню, для миссис Палмер на завтра. И мы поднялись на второй этаж.
— Ну как, у тебя есть все, что нужно? Пижама, зубная щетка, бритва и так далее?
— Спасибо, Алек. Ничего не надо. А комната с ванной просто прелесть.
— Тогда спокойной ночи, Десмонд. Сладких тебе снов.
— Спокойной ночи, мой дорогой Алек.
На следующее утро я встал, как всегда, в семь часов и после холодной ванны предпринял свою обычную пробежку по Виктория-роуд и дальше через сады в сторону кармелитской церкви, чтобы успеть к восьмичасовой мессе.
На обратном пути я купил газету и свежих булочек. Верная миссис Палмер уже хлопотала на кухне и даже успела сварить кофе.
— Думаю, мистер Фицджеральд не откажется от кофе в постель. Миссис Палмер, я сам ему отнесу. Буквально через десять минут.
Бегло просмотрев газеты, увы, в тщетной надежде встретить упоминание своего последнего романа, я взял приготовленный для меня миссис Палмер поднос, поставил еще одну чашку кофе для себя и отправился наверх, в комнату Десмонда. Он уже проснулся, но продолжал
— Как мило с твоей стороны! Я уже сто лет как не пил кофе в постели. Особенно такой хороший, — сделав глоток, признался он. — Ты что, выходил? Или мне послышалось?
— Да, пошел, как всегда, прогуляться. До кармелитской церкви, чтобы успеть к восьмичасовой мессе.
Десмонд слегка сник, но все же выдавил из себя:
— И к причастию тоже ходил?
— Естественно. Я всегда так делаю. И вообще это прекрасное начало дня.
— Мне необходимо сказать тебе, Алек, — немного помолчав, произнес Десмонд, — что я окончательно порвал с Церковью. Я теперь вообще туда не хожу. Никогда. Уж больно погано со мной обошелся Всевышний.
— А тебе не кажется, что ты не имеешь права решать за Него?! В любом случае готов поспорить на новый молитвенник, что в один прекрасный день ты снова обратишься к Нему. Ладно, не будем тратить такое чудесное утро на теологические споры. Скорей одевайся, мы идем в город.
Через полчаса Десмонд, уже полностью готовый, пришел ко мне в комнату и страшно удивился, увидев на мне темный костюм, черные ботинки, а на голове котелок.
— Послушай, Алек, — спросил он. — У тебя что, какие-то дела в Сити?
— Вовсе нет, — рассмеялся я. — Когда я в первый раз пришел в Голливуд, одна очень влиятельная женщина, которая только что написала сценарий к фильму «Казенный дом» [52] , тихонько отвела меня в сторону — а я тогда был в твидовом костюме, пестрой рубашке с широким галстуком и в замшевых ботинках — и сказала: «Алек, ради всего святого, не одевайтесь, как актер. Так вы никогда ничего не добьетесь. Вам надо одеваться, как деловому человеку». И я послушался ее совета.
52
Имеется в виду Фрэнсис Мэрион (1888–1973) — американская актриса, режиссер, сценарист, продюсер. В 1930 году получила «Оскар» за сценарий к фильму «Казенный дом».
Мы спустились по лестнице и вышли на улицу. Утро было чудесным, день выдался ясным и солнечным, но прохладным. Плодовые деревья в садиках перед домами стояли сплошь в цвету.
Мы прошли до конца Виктория-роуд и на остановке возле Кенсингтонских садов сели на автобус номер девять.
В зеленеющих садах, где было чудо как хорошо, по аллеям неторопливо прогуливались няньки, толкавшие перед собой детские коляски. Мы миновали Гайд-парк, где деревья уже покрылись молоденькой листвой, затем — Мраморную арку и выехали на Пикадилли с ее замечательными магазинами. Господи, до чего ж замечательным городом был в те времена Лондон! Транспорта мало, только автобусы снуют туда-сюда по мостовой, тротуары чистые, народу немного, полисмен совершает свой обычный обход, молочник развозит молоко, вокруг царит атмосфера честного труда, чистоты и порядка.