Мальчик пишет о любви и взрослеет

Гребнев Данила

Я вспомню, как зарезал их вождя.

Напомните мне трепет перед встречей -

Я вспомню, как без голоса общался.

Напомните мне рокот моей речи -

Я вспомню, как меж скал крутых метался.

Напомните мне всех, кого простил -

Я вспомню, что себя так и не смог.

Напомните, как жить. Я всё забыл.

Напомните Любви про мой порог.

Бардак

О

чём писать, когда пожар потушен?

Столько безжизненных лиц я не видел доселе.

Завтрашний день скрипом окон нарушен.

Ночь распласталась на теле.

Разве ладони об этом так пели?

Едва ли.

Пережидаю ненастья в подвале.

За мной непомерный долг пред тобой,

Объект моего равнодушия пьяного.

Хрупкими мыслями сослан долой

От запаха осени пряного.

Столько как мрак чёрных птиц я не видел доселе.

Несколько перьев рисуют мне истину -

"Падать, но медленно, шатко" – На деле

Падаю выстрелом.

За мной неизменный клич холодов

И отзвуки рук твоих на фортепиано.

Вихри утихли под гнётом стихов.

Пускай незаконченных, рваных.

Столько людей без мечты я не видел доселе.

Дни полны шума, а он усыпляет.

Утром смеялся, как дети в плену карусели.

К вечеру собственный голос теперь угнетает.

Кроме того, что развешаны шторма картины

Криво на стенах моих коридоров,

Я бы украсил пол ультрамарином,

Даль предвещая и неба просторы.

Столько всего я не видел, не слышал доселе.

Были заменою миру души твоей краски.

Губы, что были обветрены – окаменели,

Не рассказав окончания сказки.

О чём же мне писать теперь, когда пожар потушен?

О том, что неизменна истина доселе?

Ты мне нужна, и я тебе нужен

На самом-то деле.

Бесконечная песня

Листья изнеженно алого цвета,

В даль поднимаясь рассказчиком-ветром,

В самых забытых признаниях лета

Рьяно купались, рыдая при этом…

Свет с маяка, окаймлённого тайной,

Листья зажёг, и всё лето сгорело.

Небо покрылось болезнью

печальной,

В земли вонзив свои водные стрелы.

Пепел тех листьев рассыпали музы

Разным поэтам из разных эпох -

Руки их тут же робели в конфузе,

Разум бежал, в сердце переполох.

Пойман был пепел одним музыкантом,

Памятью листьев он душу пронзил.

И сочинял. И казалось – Атлант он,

Мир земных нот на себя взгромоздил.

И сочинил он чудесную песню,

И показать он спешил её той,

Что вот уж сто лет, как в комнате тесной

Слышит один океана прибой.

Вздохами чаек и криками шторма

Платьями ночи, холстом её гладким

Был музыкант от той девы оторван.

Где тот маяк, обрамлённый загадкой?

Тысячи миль горизонтов пустых

Песней того музыканта продеты -

Это от поисков слёзы-следы,

Словно пришитые солнцем к рассветам.

Давний товарищ растрёпанный ветер,

Тот, что рассказчик истории вечной,

Нашего бедного путника встретил,

Песню его нанеся на Путь Млечный.

Дева опять покрывала глазурью

Сны свои в томной тюрьме маяка,

Вновь ожидала, как светлой лазурью

Солнце укроет коней-облака.

Здесь и закончился сон скоротечный.

Дева прильнула к овалу окна…

Песнь музыканта чрез самый Путь Млечный

Всё же достигла тюрьмы той тогда.

И, дорожа каждым мигом, угаснувший

Девушка тут же маяк разожгла,

Юноша тотчас, чуть в бездне не канувший,

Плыть стал туда, где кончается мгла.

Нос корабля вонзив ровно в маяк,

Тот музыкант встретил узницу ту.

Пел про неё он, пока не иссяк,

Листьями став, улетая во тьму.

Туда, где изнеженно алого цвета,

В даль поднимаясь рассказчиком-ветром,

В самых забытых признаниях лета

Листья купались, рыдая при этом…

Эту историю мне рассказали

Грустные, полные неги глаза

Той, что совсем и не подозревала…

Песня того музыканта – Она.

Этому нет конца

Каждый день я вырываю всю надежду изнутри,

Чтобы за ночь она снова распласталась вдоль по телу.

Каждый день хожу бесцельно мимо окон и витрин,

Превращая время в ветер, что снуёт за мной без дела.

Всё, о чём молчит судьба, мы знаем, но молчим об этом.

Гулкий шёпот близких губ не уронит лишних мыслей.

Не глушите этот шёпот, он является ответом