Мальчик с голубыми глазами
Шрифт:
Прошло много лет, прежде чем я снова увидел ее. К тому времени мы оба стали другими людьми. Мы тогда встретились почти как чужие и ни словом не обмолвились о прошлом. А потом мы каждую неделю пересекались на занятиях нашего литературного семинара. И вот недавно с помощью лести ей удалось проникнуть в мою жизнь и найти подходящее место для нанесения удара…
Думаете, ей грозила опасность с моей стороны? Как раз наоборот! Я ведь уже говорил, что и волоска бы на ее голове не тронул. В своих вымышленных историях я могу действовать как угодно, но в реальной жизни, увы, обречен пресмыкаться перед теми людьми, которых более всего ненавижу и презираю.
Хотя теперь, надеюсь, это
Написав, переместим курсор вправо…
Но ведь это не совсем одно и то же, верно? Ведь пожелать смерти врагу даже в самой распрекрасной фантазии — вовсе не то же самое, что по-настоящему отнять у кого-то жизнь. Возможно, в этом и заключается мой истинный дар — не синестезия, которая причинила мне столько страданий, а способность вовремя спустить с поводка слово, направленное против того, кто меня обидел…
Ты еще не догадалась, чего я хочу от тебя, Альбертина? А ведь отгадка очень проста. Как я уже говорил, тебе и раньше приходилось это делать. Граница между словом и поступком связана с воплощением слова в жизнь. С экзекуцией. [52]
Экзекуция. Интересное слово, с такими остроконечными, холодными, зелеными, как лед, слогами. Но вторая его половина, созвучная слову cute, [53] делает его странно привлекательным; словно приговор предстоит привести в исполнение не человеку в черном капюшоне, а целой армии очаровательных, милых щенков…
52
Execution (англ.) — это и «экзекуция, казнь», и «исполнение или выполнение чего-либо».
53
Cute (англ.) — прелестный, привлекательный, миловидный.
Неужели ты и в самом деле не догадываешься, что тебе придется для меня сделать? Ах, Альбертина! Сказать тебе? После всего, что ты уже сделала, после всего, что мы с тобой пережили вместе… Ладно, тяни карту, любую…
Ты должна будешь убить мою мать.
Часть шестая
Зеленая
1
Размещено в сообществе: [email protected]
Время: 01.39, пятница, 22 февраля
Статус: публичный
Настроение: отвратительное
Музыка: Gloria Gaynor, I Will Survive
Она меняла свое имя не раз, но ее по-прежнему называют Глорией Грин. «Имя — это все равно что дорожный ярлык на чемодане, — думает она, — или карта, которая поможет людям выяснить, где ты была и куда направляешься». А она никогда нигде не была. Все крутилась где-то здесь, поблизости, по соседству, точно собака, ловящая собственный хвост, которая, даже осознав,
Имена, кстати, бывают даже зловещими. Слова вообще обладают удивительной, поистине огромной силой. Катаются во рту, как леденцы, но в каждом свой тайный и важный смысл. Она всегда очень хорошо разгадывала кроссворды, акростихи и прочие словесные головоломки. Этот талант она передала и сыновьям, хотя лишь один из них знает о своих способностях и умеет ими пользоваться. Она всегда очень уважала книги, хотя художественную литературу никогда не читала, оставляя «всю эту чепуху» своему среднему сыну, который хоть и заика, а куда умнее ее — пожалуй, даже слишком умен, чтобы стать счастливым.
Его типичное англосаксонское имя означает «пылающий», и она, хоть и ужасно гордится сыном, все же знает: он очень опасен. Что-то такое сидит у него внутри, чего она совершенно не понимает. И это что-то не дает ему быть обычным человеком, а мир принимать таким, какой он есть. Миссис Бранниган, учительница с Эбби-роуд, пообещала, что он все это перерастет, и осторожно намекнула, что если бы Глория ходила по воскресеньям в церковь, то, возможно, и сын доставлял бы ей гораздо меньше неприятностей. Но сама-то она, мать Голубоглазого, считает, что миссис Бранниган ей не указ, что эта училка — полное дерьмо. Глория не сомневается: ее Голубоглазому просто нужно поменьше фантазировать.
А интересно, размышляет она, как бы все сложилось, если бы Питер Уинтер не умер? Сказывалось бы отцовское влияние на неправедной жизни Голубоглазого и его братьев? Было бы для них важно, что он вместе с ними ходит на футбол — чего им всегда так не хватало, — или играет с ними в парке в крикет, или мастерит модели аэропланов, или строит детскую железную дорогу, или вместе с ними завтракает по утрам, стряхивая с шипящей сковородки оладьи?
Но какой смысл плакать по убежавшему молоку? Питер был типичным паразитом, толстым и ленивым, только и знал, что есть и пить за чужой счет да еще тратить денежки, которые заработала она, Глория; больше он ни на что не годился. Разве только в постели был ничего, да и то ему требовалась кое-какая помощь. А в итоге даже его смерть легла ей на плечи, хотя с ней, Глорией Грин, справиться не так-то легко. Но как ни удивительно, а страховку ей выплатили вовремя; да и все остальное было не так уж и трудно провернуть — всего-то пережать трубочку большим и указательным пальцами, когда они с Питером остались одни в больничной палате…
«А что, если это было ошибкой?» — думает она теперь. Все-таки Голубоглазому нужен был отец. Отец, который объяснит, что к чему в жизни. Научит правильно понимать, как важна дисциплина. Вот только Питеру с тремя мальчишками было бы не справиться, не говоря уж о том, что один из них оказался особо одаренным. И Патрик Уайт — который во всех отношениях, кроме одного, смог бы стать идеальным отцом — был, как это ни печально, уже сброшен со счетов; нежная, артистичная душа, совершившая проступок и запутавшаяся…
Чувство вины сделало Патрика уязвимым. А шантаж щедрым. Благодаря тому, что Глория разумно манипулировала этими качествами, он долгие годы служил ей отличным источником дохода. Он нашел ей работу, помогал выпутываться из долгов. И Глория не обвиняла его ни в чем даже тогда, когда он позволил миссис Уайт ее выгнать. Нет, за это она всегда винила только Кэтрин с ее дурацкими ароматическими свечами и фарфоровыми куколками. И когда у Глории наконец появилась возможность нанести миссис Уайт ответный удар, она и раскрыла ей ту тайну, которую так долго хранила, в результате чего последовала череда ужасных событий, завершившихся убийством и самоубийством…