Мальчик у реки
Шрифт:
Птицы заливаются громкими трелями. Листья яркие, их насыщенный зелёный цвет казажется почти неестественным, будто их кто-то раскрасил краской. В лесных тенях жара, медленно, но верно набиравшая обороты, не страшна.
– Знаешь, я понял, кто ты, – Тёма скрещивает руки на груди.
– И кто же? – Саша не только изо всех сил болтает ногами, но и начинает наклонять туловище туда-сюда, рассматривая то друга, то листву и небо.
– Бродячий кот. Гуляешь сам по себе где тебе вздумается,
– Тогда ты тоже кот, – Саша наклоняется вперёд совсем низко, так, что Тёма ощущает лёгкое беспокойство. Не за него, конечно, а за себя: вдруг это недоразумение на него упадёт? – Домашний. Любишь поспать, греться на солнце, и делаешь вид, что моя компания тебе неприятна и ты делаешь мне огромное одолжение, находясь со мной.
– Я передумал. Ты вредная и скользкая рыбёшка, – Тёма подпрыгивает и пытается хлопнуть чужую пятку, промахивается, но Саша всё равно шатается и взвизгивает.
– Ах ты ж! Вепрь! – Саша ложится на ветку животом и обхватывает её руками и ногами, – Злющий!
Тёма скалится воображаемыми бивнями, не сдерживая поднимающиеся уголки губ, а Саша дуется наверху. Будем надеяться, слезать рыбокот умеет также хорошо, как и карабкаться.
***
Крадучись на цыпочках в темноте, пытаясь не наступить на скрипучие половицы и при этом держа в руках две тарелки с кусочками торта и одноразовые вилки, трудно бесшумно открыть входную дверь. Да что там бесшумно, ему хотя бы просто открыть.
С занятыми руками отпереть засов всё же не удаётся, так что приходится признать поражение и отставить тарелки в сторону. Потом Тёма наконец выходит на крыльцо, в прохладный ночной воздух, закрывает дверь, выходит со двора и идёт за забор. Высокие кусты отбрасывают густые тени. На низенькой лавочке сидит Саша.
Тёма подходит, садится рядом и протягивает торт. Сашка радостно вздыхает и с улыбкой принимает угощение.
– Ну что, с днём рождения тебя, – тихо смеётся он, – Ах, малыш Тёмочка теперь уже совсем большой! Сколько, говоришь, тебе?
– Тринадцать, – Тёма выдыхает смешок и подцепляет на вилку кусочек.
– Теперь мой ровесник. Скоро перерастёшь… – Саша пробует торт и довольно жмурится. – М-м-м, какая вкуснота! Домашний, да?
– Ага. Всей семьёй делали.
– Вчетвером? Таня тоже?
– Естественно, самый главный кулинар.
Мальчики хихикают и продолжают есть. Да, праздник удался на славу, вышло очень уютно и по-домашнему: папа весь день весело суетился и смотрел на Тёму с гордостью, Кристина приехала и сделала вид, будто не узнала «этого взрослого парня», Таня хвостиком ходила за всеми с намерением помогать во всём. Отпраздновали на кухне, в тесной компании. Тёме понравилось.
– Честно, не представляю,
– Скорее это она нас давит, так носится, – усмехается Тёма. – Забирай её на денёк, получишь опыт.
– О нет-нет-нет! Мне вполне нравится быть единственным ребёнком.
– А мне раньше скучновато было, – признаётся Тёма. – Всегда хотел себе брата или сестру. Теперь осталось подождать, пока она перестанет хватать мои вещи и кусаться…
– Давай я буду твоим братом, – Саша смеётся, – будем близнецами!
– Я по твоему лицу вижу, что ты был бы рад делать всё, что делает Таня, так что спасибо, но нет. Мне её одной хватает.
Холодно, приходится то и дело прихлопывать комаров и отгонять мошек. Безветренно. Глаза потихоньку привыкают к темноте. Где-то вдалеке лает собака.
Когда с тортом закончено, Саша ставит тарелку рядом и тянется к чему-то под скамейкой.
– А теперь черёд моего подарка.
Тёма с удивлением моргает, когда перед его носом возникает букет. Совсем маленький, какой можно насобирать на прогулке. Полевые цветочки переплетаются с вкусно пахнущими травами, всё перевязано вьюнком.
– Извини, вещей у меня, сам понимаешь, особо нет, – Саша ухмыляется, немного смущённо, – да и денег тоже. А сырой рыбе, как я догадываюсь, ты был бы не очень рад… Блин! Вот я дурак! Я же мог тебе какой-нибудь красивый камешек со дна выловить!
– Ничего, в следующий раз выловишь, – Тёма аккуратно берёт цветы, не касаясь холодных пальцев, пусть и не старался этого сделать. – …А когда твой день рождения?
– Сентябрь, – Саша упирается лопатками в забор и вытягивает ноги, – Четырнадцатое число.
Тёма хмыкает и кивает, а Саша вроде как хочет что-то спросить, но не спрашивает. Они сидят в тишине, пока Тёма не зевает, и под причитания Саши о том, что «ребятёночек ещё не дорос до бодрствования по ночам, ути-пути», уходит в дом.
***
Тёма пересаживает перцы из теплицы на грядки, выцвевшая панамка защищает макушку от солнца, руки и ноги в пыли и грязи. Папа в гараже, жужжит столярными инструментами, Таня рядом, поливает траву из своей игрушечной лейки.
Шорох впереди и ощущение чужого взгляда заставляет поднять голову. А знакомая синяя кожа за забором – замереть.
– Ты что тут делаешь? – громко шепчет Тёма.
– Просто поздороваться пришёл, – Саша прячется за кустом, но в мозгу сам собой возникает образ хитрой широкой улыбки.
– Это кто там? Это готи? – Таня вскидывается и прекращает поливать.
– Нет, Тань, там нет никого… Не ходи по грядкам!
Конец ознакомительного фрагмента.