Мальчик-убийца

Воронцов Александр Евгеньевич

Глава восемнадцатая

«А вот это провал!»

Осень 1976 года в Днепропетровске была неожиданно мягкой. И после резкого похолодания в последних числах октября следующий за ним ноябрь был достаточно теплый и даже не дождливый. Поэтому к декабрю город подошел с какой-то легкомысленно теплой и солнечной погодой. Люди не спешили кутаться, женщины щеголяли в косынках и наброшенных на пальто шалях. И хотя уже в моде были высокие меховые шапки, как у главной героини в фильме «Ирония судьбы или С легким паром», никто не спешил их надевать. Кстати, этот фильм вышел на экраны именно в этом, уже уходящем, 1976 году, только в самом его начале — 1 января. И успел оказать серьезное влияние

на тогдашнюю советскую моду.

В общем, несерьезная какая-то начиналась зима. И 7 градусов тепла в декабре были какой-то насмешкой над народными приметами, которые обещали днепропетровцам суровую и снежную зиму. Вот только разве можно было в это поверить, если солнце ну никак не хотело прятаться за тучи, а ветер наоборот — спрятался и не хотел эти самые тучи мобилизовать согласно зимнему расписанию.

Максим бесцельно шел по улице Строителей, решив сегодня никуда не идти — ни на «Монтажник», ни в бассейн, ни даже на спортплощадку, хотя пацаны из дома звали его поиграть в баскет. Скорее всего, организм устал, а сам он как-то перегорел, выдохся. Вернее, не перегорел — выгорел изнутри. Шутка ли — держать в себе такое чудовищное напряжение! Взрослая память в детской голове — это не игрушки. И не только память, так сказать, в мозгах — еще мышечная память, рефлексы, они ведь тоже требовали немалых сил для обеспечения своей деятельности. А сил было маловато — и физических, и моральных. Поэтому шел по улице такой старенький мальчик, сгорбившийся под грузом совсем не детских проблем…

— Юноша, можно Вас на минутку, — внезапно услышал Макс за своей спиной.

Он обернулся и понял, что самые его тревожные ожидания, похоже, сбылись…

К нему обращался на первый взгляд довольно невзрачный человек, такой типичный совковый интеллигент — шляпа-плащ-очки-портфель. Но это только на первый взгляд он казался невзрачным. Потому что любой внимательный наблюдатель сразу бы отметил несоответствие внешнего и внутреннего. Ну никак не сочетался внешний вид этого интеллигента с его внимательным и цепким взглядом, которым он, словно щупом, сканировал окружающих. А еще — уверенность в себе, прямая спина и другие вроде бы мелочи, на которые 99 человек из ста просто не обратили бы внимания. Макс был как раз тем одним, кто разглядел и спортивную фигуру, и какую-то, можно сказать, военную выправку, и уверенный, даже властный тон обращения. Но при этом никакой угрозы в голосе этого человека не было, даже наоборот — обратившийся к нему был настроен весьма дружелюбно. От него исходила какая-то непонятная сила, хотя этот человек явно не был бойцом. Скорее, его сила заключалась в умении подчинять себе людей.

«Так, вот и пожаловали спецы из Конторы по мою душу», — подумал Зверь.

— Здравствуй, Максим. Меня зовут Владимир Иванович Сафонов. Чтобы не было недомолвок и разночтений, вот мое удостоверение. Я работаю в…

— Я прекрасно знаю, что Вы работаете в Комитете глубокого бурения, — усмехнулся Макс. — Но удостоверение показывайте, показывайте…

Сафонов раскрыл книжечку и Максим ее внимательно изучил.

— Понятно. Давайте продолжим прогуливаться по улице, Вы ведь не торопитесь, верно? — Максим вернул красную книжечку ее владельцу. И продолжил начатый разговор.

— Конечно, я мог бы, как Остап Бендер, сказать, что при современном развитии печатного дела… То есть, понятно, что я не эксперт и если бы Вы мне предъявили липу, то я не смог бы отличить подлинные печати от фальшивки. Разве что, удостоверения сотрудников КГБ боятся подделывать… пока что… Но дело не в документе, который Вы мне предъявили, а в том, что Вы лично мне собираетесь предъявить. Я прав?

— Да, для ученика четвертого класса, даже для второгодника, ты необычайно проницателен и не по годам умен. Впрочем, именно не по годам…

После этих слов Зверь насторожился и более внимательно посмотрел на незнакомца.

А тот невозмутимо продолжил.

— Итак, я действительно работаю в КГБ, правда, числюсь внештатным сотрудником. Вольнонаемным. Но это для отдела кадров. Чем я занимаюсь на самом деле, тебе знать не следует. Пока не следует. Но, видимо, ты понимаешь, что входишь в круг интересов моего, так сказать, отдела. Поэтому и создавал, так сказать, «маячки» для нас. Вот мы и клюнули. Надеюсь, ты доволен?

— Вы, Владимир Иванович, меня с кем-то путаете. «Маячки», «клюнули»… Я Вам что — шпион? Ничего я не создавал, и Вас не ждал… — Макс решил пока что выиграть время и посмотреть на реакцию «вольнонаемного».

— Я понимаю твою попытку меня прощупать. Поэтому сразу давай начистоту. Даже если следовать логике событий, то, допустим, в сберкассе могло быть недоразумение, случайность. Ну, так сошлись планеты, хотя я-то как раз точно знаю, что там, — Сафонов указал на небо, — все предопределено и случайностей просто нет.

— В сберкассе действительно я оказался совершенно случайно…

— … и совершенно случайно убил одного рецидивиста и покалечил второго? — добродушный тон собеседника все же был наполнен тончайшим ядом.

Максим промолчал, и Сафонов, улыбнувшись, снова заговорил.

— Допустим, можно предположить, что в экстремальной ситуации в ребенка вселился некий берсерк и он, этот ребенок, в беспамятстве положил бандитов. Да-да, уроки дедушки, китаец, восточные методы борьбы, все это я уже слышал…

— Я Вам ничего такого не говорил… и другим — тоже! — Макс был немного удивлен.

— Ну, мне не говорил, а вот другим… Ты же, Максим, не в вакууме живешь. Школа, двор, друзья-приятели, потом, секция бокса, самбо… Накопилась понемногу о тебе информация. Так вот, сберкасса — случайность, в школе с хулиганами — случайно так вышло, что четверых раскидал, соревнования по боксу, когда новичок демонстрирует уровень мастера — досадная случайность, соревнования по самбо, когда тот же новичок менее, чем за полминуты, побеждает опытных борцов и с нуля становится чемпионом города — все это мелкие недоразумения, правда? И ты хочешь сказать, что на все эти «случайности» и «недоразумения» никто не должен был обращать внимание? — Сафонов выжидательно уставился на Максима.

— Если принять во внимание Вашу версию с берсерком — кстати, откуда, я, четвероклассник могу знать кто это? Так вот, если эта версия верна, то я не могу отвечать за того, кто там в меня вселился, не так ли? — теперь уже Максим выжидательно уставился на своего визави.

— Ну, отчасти именно это я и подозреваю. Точнее, то, что в моменты опасности или в любой экстремальной ситуации в твое тело, в твой мозг подключается твое второе «я». Вернее, не совсем твое…

— … и не совсем «я» — Вы это хотите сказать? — Зверь с усмешкой смотрел на Сафонова.

— Если честно, то пока не могу однозначно сказать. Делать выводы можно будет только после изучения твоего феномена…

— Вот уж спасибо! Я так и думал — в клинику подопытного кролика! Нет уж, дудки! — Макс даже остановился посреди улицы.

Прохожие, которые стали невольными свидетелями этой сцены, наверное, были удивлены: прямо на улице какой-то школьник стоял и распекал стоящего напротив себя отца, а тот виновато кивал и оправдывался.

— Максим, ты не так меня понял. Никакой клиники и никаких опытов. Никто тебя в психушку не собирается упрятывать. Изучение будет в первую очередь основано на беседах с тобой, на твоих воспоминаниях, кроме того — анкетирование, тесты, анализ информации. Мною и моими коллегами в первую очередь. Я вот уже сейчас, изучив первичные данные и даже во время разговора с тобой могу четко фиксировать то, что не так давно с твоим сознанием произошли очень серьезные изменения. И что сейчас в тебе находятся… как бы это сказать, в общем в тебе как бы два человека, понимаешь?