Мальчишка ищет друга
Шрифт:
— У меня дядя разметчик, так он то же самое говорит, — добавил Колька Пышнов.
— Вот видишь!
Тут опять раздался гудок. Пересменка, как её называли рабочие, закончилась, но уходить ребятам не хотелось.
— Ничего, скоро мы опять встретимся, — сказал Андрей Шевякин.
— Мы придём к вам, — обещала Феня Рубашкина, и тогда заключим договор на соревнование. Согласны?
— Приходите. Мы вам покажем школу… отвечали ребята.
Уже темнело, когда пионеры вышли на улицу. Ребята шли по тротуару, так как было позднее время, и Юра не решался вести отряд по проезжей части
«Окно сатиры»
Но разве можно долго не знать того, что известно всему городу?
Шурка готовил домашние задания, когда с работы возвратилась мама и стала рассказывать, как Тошку Пугача «и ещё какого-то хулигана» разрисовали в «Окне сатиры».
— Вот остряки! — качала головой мама, выкладывая из «авоськи» покупки. — Вид у него такой, что без смеха нельзя смотреть.
Мама улыбнулась, но тут же стала серьёзной и вздохнула.
— Представляю, каково Тошкиной маме… Не дай бог! — и она опять вздохнула. — Ты уже видел, Шура?
Шурка не видел, и напрасно мама рассказала до того, как он выучил уроки. Теперь, конечно, Шурке было не до них.
Наконец Шурка кое-как решил последний пример и уже готов был бежать на улицу, когда пришла Таня Калмыкова. Оказывается, она уже видела «Окно сатиры».
— Так ему и надо, Бледнолицему! — злорадствовала Танька. — Ненавижу его.
Шурка промолчал. Ему было жаль Тошку. Несмотря ни на что, Шурка всё же не мог плохо думать о нём. Может быть, потому, что никто так хорошо не знал, какие у Тошки золотые руки и как он любит животных. В последнее время Шурка всё чаще думал о том, что Тошка давно бы возвратился в школу, если бы не хозяин «зелёного» чемодана. Репа — вот кто виноват, что Тошка до сих пор носит «зелёный» чемодан с его таинственным содержимым и торгует кроликами, которых так любит. Может быть, и отец Тошкин виноват, что его сын не учится, а занимается торговлей. Ведь он тоже торгует яблоками и грушами.
В сопровождении Тани, безумолку тараторившей, Шурка дошёл до угла Пушкинской и Садовой, где висело «Окно сатиры» и толпились люди.
Энергично работая локтями, Шура пробрался к самой витрине и увидел на рисунке парня, отдалённо напоминавшего Тошку. Он сидел у дверей хижины, из окон которой выглядывали грустные кроличьи морды. Вывеска на хижине гласила:
ТОРГОВЛЯ КРОЛИКАМИ
ЛОДЫРЯ АНТОНА ПУГАЧА
Сбоку мелкими буковками было написано, как Антон Пугач бросил школу и дошёл до такой жизни.
Целый лист был посвящён Тошке. А на другом листе красовался человек с головой в виде репы. У него были две кляксы вместо глаз и оскаленная пасть, как у злого пса.
Но это ещё не всё. У ног Репы, которого Шурка сразу узнал, стоял «зелёный» чемодан, полный всяких вещей с заграничными марками. Чего только здесь не было! Рубашка, вся разрисованная каретами, пальмами и зонтиками, галстуки с резвящимися обезьянами, ковбойские
Шурка с изумлением рассматривал рисунки, как вдруг почувствовал на своём плече тяжёлую руку. Мальчик поднял голову и встретился лицом к лицу с Репой. Рядом с ним стоял Антон Пугач. Вид у Тошки был растерянный: казалось, он готов был от стыда провалиться сквозь землю.
— Шо, лягавый, любуешься своей работой? — едва слышно спросил Репа, цепкой рукой сжимая Шуркино плечо.
Шура отчаянно закричал:
— Больно! Что вы делаете!
В ту же секунду Шурка увидел вожатого. Юра Погорелец остановился, заметив Шурку в компании Антона Пугача, и, услышав отчаянный крик мальчишки, кинулся на помощь. Но Репа и Тошка исчезли в одно мгновение.
— Что случилось? Кто тебя ударил? — тревожно спрашивал вожатый.
— Это же Тошка, — сказала Таня. — Которого нарисовали в «окне».
— Тошка тебя ударил? — допрашивал Юра.
— Нет, это его приятель, Репа, — смущённо объяснил Шурка. Ему было стыдно, что он не выдержал и закричал. Молодогвардейцы не кричали, когда их пытали фашисты, а вот он, Шурка, заорал, как кролик.
— Репа… — вспоминал вожатый. — Теперь всё ясно. Он зол на тебя?
— Он больше зол на вас. Это вы устроили «Окно сатиры»?
— Да. И Андрей Шевякин.
— Бригадир? — удивился Шура.
— Андрей считает, что это входит в обязанности его бригады — разоблачать всяких лодырей и тунеядцев Ты понимаешь, Шура, почему?
— Почему?
— Андрей говорит, что при коммунизме не должно быть лодырей и тунеядцев. Куда же девать таких, как Тошка или его приятель?
— Да, правда, куда их девать? — задумалась Таня.
— Андрей Шевякин и его друзья решили так: если мы хотим жить при коммунизме, значит, ничего не попишешь, надо, чтобы и Тошка стал человеком. Не отпетый же он, в конце концов, разбойник. Как ты считаешь?
— Конечно, нет! — горячо заговорил Шура.
Он стал рассказывать, как Тошка любит мастерить всякие вещи и какие у него умелые руки. Только он боится Репы. С таким типом шутить опасно. Шурка поёжился, плечо до сих пор ныло. Честно говоря, Шурка очень сомневался, стоит ли Репу брать с собой в коммунизм.
Черная полоса
В жизни Тошки наступила чёрная полоса. После ухода Шурки всё пошло вкривь и вкось. Может быть, именно Шурка и явился причиной всех невзгод, свалившихся на Тошкину голову?
Началось с того, что дружинники перехватили Аркашу Чухрая, когда тот относил «зелёный» чемодан Репе. Аркаша страшно перепутался и рассказал не только, куда идёт, но и кто его послал. Чемодан открыли и нашли в нём вещи, не предназначавшиеся для глаз дружинников. И Тошка попал в городское «Окно сатиры» вместе с Репой.
Тошка очень испугался. «Конец, — решил он про себя. — Больше я этим не буду заниматься».
Но Репа был неумолим. Как-то он подстерёг Тошку на улице и схватил его за плечо: