«Мальчишка»
Шрифт:
— Я знаю, зачем вы бегаете в лес, каждый вечер!
Она смутилась от неожиданности. Ее лицо, уши и шею залило ярким румянцем… Какой-то незнакомый ему огонек мелькнул в ее глазах.
— Ну, так и знайте, — гордо запрокинула она головку, — в этом нет ничего дурного… Раз человек беден, он не человек, значит, и не может рассчитывать на доброе отношение…
И
Все кончено для Брянского…
Бедный, бедный доктор! Женни любит другого… бедняка… любит горячо… сильно… Недаром глаза ее горят, как звездочки… О, эти южные дети… Они развиваются не по годам рано… И Женни такая. Дитя ли? — и Брянский саркастически смеется. Он знает это дитя… Он ненавидит ее теперь. А там лес… свиданье… какой-нибудь влюбленный семинарист или лохматый учитель из народной школы… черт знает, что такое!
Всю ночь не спал Лев Александрович, то бегая по комнате, то начиная письмо к Женни, полное страстных упреков.
Он решил завтра же начать хлопотать о переводе в другой уезд… Он не станет мешать, Женни и ее «милому». Пусть любят… пусть наслаждаются… Его жизнь разбита в 24 года… Через неделю он будет далеко отсюда и не увидит Женни… лукавую недобрую девочку…
Под утро он забылся тяжелым сном…
В одиннадцать ровно он уже был на знакомом балконе серого домика.
— В последний раз, в последний раз… — выстукивает неугомонное сердце.
— Черт знает, что за сентиментальность! — злится доктор.
Выбегает Женни, цветущая, веселая. Он не ожидал видеть ее такою после вчерашнего.
— Он выздоровел, он выздоровел, — сверкает она белыми зубами.
— Кто выздоровел?.. — начинает было доктор, и вдруг все делается ясным. Ну, что ж… очень рад, — роняет он сквозь зубы, — рад за вас. Евгения Павловна… не забудьте же пригласить меня на свадьбу, — заключает не без злорадства Брянский.
— На свадьбу? На какую свадьбу? —
— Да на вашу… Боже мой… с этим… этим… лесным принцем… вы ведь его так безумно любите.
— Кого? сторожа Терентьича то? — и здоровый, неудержимый хохот оглушает воздух. — Тетушка… Фекла… — кричит она между взрывами смеха, — скорей сюда, доктор помешался!
Брянский имел, действительно, вид помешанного. Его глаза растерянно уставились на хохочущую Женни. Ей стало жалко. Смех ее утих.
— Милый, милый доктор, и вы смели подозревать меня? — говорит она. — Терентьич, лесной сторож, был болен ревматизмом и я его лечила, как могла, и, как видите, успешно… Он так беден, что ест мясо только по праздникам. Вот почему я носила ему ужины без ведома тетушки… И этот Терентьич — мой муж?. Нет, вы решительно помешались, милый доктор.
— От любви к вам, милая Женни!
— Что? — и она застенчиво краснеет.
Целый поток нежных признаний обрушивается на нее.
Женни не двигается… Женни слушает чуть дыша… он давно ей нравится, этот красивый, добрый доктор… И говорит он так убедительно и пылко… А солнце ярким светом заливает веранду… Какая-то глупая бабочка бьется о стекло…
— И вы скрывали от меня, не подозревая, как меня мучило все это, — тихо звучит голос Брянского какими-то новыми бархатными нотами.
— Женни, злая, как вы могли так делать!
— Пусть левая рука твоя не ведает, что творит правая, — лукаво шепчет Женни и смеется.
— Ненаглядная, милая, дайте мне эту ручку, дайте в постоянное владение!..
Она шепчет еще тише, чуть слышно:
— Я ваша, милый доктор!
Он быстро склоняется к ней, но в ту же минуту на пороге появляется тетушка. Ей не нужно объяснение, она поняла все и красная, как пион, вынимает из орехового шкафчика домашнюю наливку, чтобы поздравить жениха и невесту, радуясь в душе приличной партии для мальчишки Женни.