Мальчишки-ежики
Шрифт:
У беженцев не было ни столов, ни стульев, ни кроватей. Они спали вповалку на соломенных матрацах. Обедали на перевернутых ящиках, сидели на кругляшах, отпиленных от старых пней. Каждую мелочь — утюг, примусную иголку, противень, каталку, ручную мельницу для кофе — они выпрашивали у соседей.
Огородов беженцам не дали, поэтому они без стеснения раскопали всю улицу перед виллой, оставив лишь узкий проезд, и на своих полосках посадили картофель.
Замурзанные дети соседей всегда были голодными. Они обсасывали пахнувшие медом головки клевера, грызли сочные дудки, вывешивающие
Ромка с Димкой тоже были драчливыми бесенятами, минуты не могли просидеть спокойно, норовили схватить то, что не дозволено, вскарабкаться туда, куда запрещено. Если они падали и ушибались по своей вине, то старались не плакать.
В ту пору их все интересовало. Ради познания они готовы были сунуть в рот уголь, стекляшку, пуговицу, известь, пролезть в самую узкую щель, лизнуть на морозе металлическую ручку двери, тронуть пальцами раскаленную плиту, спрыг-нуть с крыши, разбить камнем заржавленный патрон. Лишь чудо и провидение спасало мальчишек от взрывов, отравлений и гибели.
Анна чуть ли не каждые два дня устраивала братишкам «баню»: сняв с них рубашки и штанишки, порола ремнем, чтобы не пачкались и не рвали одежду, затем отмывала в лохани с их голов, рук и ног смолу, сажу, чернила и надевала чистую одежду.
Ромка с Димкой почти всегда чувствовали себя голодными и страдали от недостатка сладкого. Вместе с беженцами они ходили за земляникой и приглядывались к соседским садам, где уже начали наливаться сливы и груши.
Особо их внимание привлекала коробовка — небольшие оранжево-румяные яблочки, почти медовой сладости. Они поспевали раньше других летних сортов, но их трудно было добыть. Хитрые хозяева не разводили коробовку, чтобы не привлекать внимание мальчишек к саду. Да и яблоки вырастали мелкими, не товарными. Выгодней было выращивать зимние сорта: антоновку, титовку, анисовку.
У Трофима Фоничева кудрявая коробовка росла среди большого картофельного поля, обрамленного с двух сторон полосами низкорослого овса. Здесь кустарники заболоченной рощицы подходили к самому забору. Никто из мальчишек не решался пробраться к одинокой яблоньке, так как во время отлучек Трофима по участку расхаживала рослая овчарка Фульда, спущенная с цепи. Лишь Рома с Димой не боялись ее, так как еще щенком они подкармливали собаку костями и супом. Увидев братишек, Фульда обычно виляла хвостом и даже ластилась. Опасались они только Фоничева. Трофим за свое добро мог убить человека. Говорили, что бродягу, который на рынке стащил у него торбу с овсом, бородач так ударил кулаком по виску, что у того выскочил глаз и повис на жилке.
Но если хочется сладкого, пойдешь на любой риск. Рома с Димкой выжидали, когда Фоничев запряжет в телегу толстоногого битюга и укатит со двора. Едва скрип колес замолкал, они бегом устремлялись к кустарнику. Там внизу были оторваны две заборины. Мальчишки осторожно раздвигали их и, поглядев, не ходит ли по участку жена Трофима Матреша, пролезали в огород.
В огороде действовали с оглядкой, не спеша: сперва на четвереньках пробирались вдоль овса, огибали полоску, выходили на картофельное поле и, выбрав борозду
Добравшись до яблони, братишки поворачивались на спину и некоторое время отдыхали, глядя в небо. Страх и длительное ползание обессиливали их.
Коробовка росла странно: темный ствол, едва показавшись от земли, разветвлялся на четыре тонких. На нижних ветвях яблочки зрели с запозданием, зато на верхних румянились, быстро становились прозрачными.
Подниматься во весь рост было опасно: хозяйка могла заметить воришек из окна, выходившего на огород. Поэтому Ромка придвигался к яблоне и босой ногой легонько толкал один из стволов. От сотрясения самые спелые и сочные яблоки отрывались и падали на рыхлую землю.
Братья их подбирали ползком и, спрятав за пазуху, с такими же предосторожностями покидали огород и сдвигали на место заборины.
Постепенно Громачевы очистили бы всю яблоньку, но Трофим, видно, почуял неладное. Однажды, оставив где-то битюга с телегой, он в неурочное время вернулся домой и в окно приметил, что кто-то легонько встряхивает яблоньку. Боясь, что воры уйдут, Трофим выпустил на огород Фульду и заорал:
— Вперед! Ату их! Взять!..
И, схватив палку, сам ринулся к яблоне. Но она росла далеко от дома. Задав стрекача, ребята успели добраться до забора. Здесь овчарка догнала их и… не тронула, а лишь игриво затявкала. Ромка и Дима без помех прошмыгнули в дырку и помчались к густым зарослям ольшаника…
Минуты через две они услышали внезапный вой и визг Фульды. Разъяренный Трофим с ходу принялся бить собаку за то, что она упустила воров. Если бы он нагнал мальчишек, то и им досталось бы не меньше.
Часа три Рома с Димкой не возвращались домой, боясь, что Трофим поджидает их с палкой где-нибудь на улице. Но ни у калитки, ни во дворе никого не было. И Фульда у соседей не звенела цепью. «Значит, Трофим уехал, раз собака спущена с цепи», — решили ребята.
На кухне они застали жену Трофима Матрешу. Соседка, плача, жаловалась Анне:
— Покалечил мой изверг Фульдочку… Всю палку об нее изломал за то, что воров не тронула! Хребет, видно, перешиб… ходить, бедняга, не может, лежит на огороде и стонет.
— А вы где бегаете? — набросилась на ребят Анна. — Недокличешься вас. Видели, кто к соседям за яблоками лазал?
— Это не с нашей улицы, — соврал Ромка. — Чужие.
— Мой ирод тоже говорил… Хитро очень лазали, с умом, — вставила Матреша. — Энто дело не малышей.
Ребята вместе с женой Трофима пошли взглянуть на Фульду.
Собака лежала на траве невдалеке от лаза и тяжело дышала. Глаза у нее были тусклыми, а черный нос запекся. Димка жалостливо погладил морду, и овчарка лизнула ему руку.
У Ромки невольно навернулись слезы, ведь собака пострадала из-за них. Мальчишки попытались было поднять Фульду. Собака застонала.
— Оставьте ее, не трогайте, — сказала Матреша. — Подохнет, наверное, ничего есть не хочет.
Димка принес Фульде мозговую косточку, выпрошенную у Анны, а Рома — супу. На косточку собака даже не взглянула, а суп начала было лакать, но ее тут же вырвало.