Мальчишки-ежики

Капица Петр Иосифович

— Н-нет, всё у тебя осталось. Ты сначала к бутыли прикладывался, а потом все по горке разлил. Там теперь и поганки расти не будут…

— Ладно; не бухти, без тебя тошно, — остановил его Веня. — Лучше подумай, кому эту крокодилу продат^.

Сапожник не спеша снял со щуки листья лопуха. Рыба еще не заснула, жабры ее едва приметно колыхались.

— Ну и ну! — поразился Ромка. — На Кривом озере поймал, да?

— А то где же! — подбоченясь, зафасонился сапожник. — Я везучий, если поставлю живца, так самая крупная берется…

В

это время с рынка пришла Анна. Подивясь на щуку, она спросила:

— Что делать с ней будешь? Такая на поджарку не годится, стара больно. Только фаршировать! И то какой-ни-будь рыбешки добавлять надо.

— Бери на продажу, — предложил Веня. — За два стакана самогона уступлю.

Анна повернула щуку на другой бок, заглянула в пасть и сказала:

— У меня есть денатурат. Сама очищала, хотела на калгане- настоять, говорят — от ревматизма помогает. Если хочешь, могу дать.

— Давай, — согласился сапожник. — Только нет ли у тебя луковки или чесноку? Так эту заразу нутро не примет.

Анна отнесла на кухню щуку и вынесла полбутылки синеватого денатурата, корку хлеба, дольку чесноку и стопку.

Веня тут же натер чесноком хлебную корку, налил полную етбпку денатурату и, зажав пальцами нос, опрокинул в рот. Глотнув, он некоторое время стоял с открытым ртом, словно прислушиваясь к действию спиртного, затем, крякнув, принялся нюхать чеснок и жевать корку.

Стопка денатурата оказалась чудодейственной: она не только оживила сапожника, но и пробудила в нем старую тягу к рискованным похождениям. Подманив к себе Ромку, он шепнул:

— Ты не дуйся на меня. Деньги у нас с тобой будут. Это точно, головой ручаюсь. У меня гремучая штучка одна заготовлена. Хочу Ян Янычу свинью подложить, а заодно рыбкой поживиться. Отпрашивайся у мамки на рыбалку с ночевкой.

Насолить мельнику было давним желанием Ромки, к тому же он вспомнил, что к Ян Янычу придут нынешние рыночные гости. Их надо выследить. Поэтому мальчишка спросил:

— А помощники нам не нужны? Тут ребята собирались к запруде пойти.

— Кто такие?

— Зарухновские… Нико и Гурко.

— Эти ничего, подойдут. А они умеют язык за зубами держать?

— Умеют.

— Тогда зови. И не мешает тележку захватить, а то некуда будет рыбу девать.

Анна, задумавшая напечь для продажи расстегаев, охотно отпустила Ромку на рыбалку, лишь Димку оставила дома и предупредила:

— Если что поймаете, приносите утречком пораньше. Рыбеха в дело пойдет.

Часа через два ребята собрались у сапожника. Он им показал железную банку, наполненную артиллерийским порохом, похожим на макароны. В банке была просверлена дырочка и в нее вставлен бикфордов шнур.

— Давно я эту адскую банку готовлю, — приглушая голос, сказал Веня.

— Значит, рыбу глушить будем? — спросил догадливый Гурко.

— Зачем? У меня хитрей задумано, — возразил сапожник и принялся объяснять: — Еще до войны на мельнице колесо

ремонтировали и на запруде творило обновляли. Озеро тогда все спустили в речку. Рыбы поймали столько, что на десяти подводах увезти не смогли! Я подглядел: ниже затвора рабочие в грунт чугунной бабой дубовые сваи вбивали. Лишь в одном месте оконце оставили, оно с двух сторон трехдюймовкой заделано. Вот если в этом месте мою банку приладить, то от взрыва получится дыра, в которую пойдет рыба. У выхода ее, конечно, не удержишь. Напор сильный. Придется, как в старые времена, на конце деревянного водоската железную сетку ставить. У меня такая припасена.

— А мельник не заругается? — зная решительный характер Лийва, спросил Ромка.

— Как не заругается? Вопить будет! — заранее злорадствуя, стал уверять сапожник. — А мы ему скажем: «Озеро не твое, а народное. Всякий теперь ему хозяин. Тебе желательно воду задерживать, а мне — спускать».

— А он милицию не позовет?

— Не посмеет. Сам будет запугивать или ублажать. А за милицией не побежит, мельницу стеречь останется. Я этого кулачину знаю. Он всегда боялся, что подожгут или нашкодят. А охотничье ружье у него отняли, так что опасаться нечего.

Мальчишки не опасались, наоборот — им не терпелось скорей увидеть, как грохнет «адская» банка и толстой струей хлынет озерная вода.

— У нас еще граната есть, — сказал Нико.

— А ну, покажи.

Взяв от Зарухно гранату, сапожник осторожно стал вертеть ее в руках и разглядывать.

— Чека… запал на месте. Да это же боевая лимонка! — удивился Веня. — Вы где ее взяли?

— Нашли, — соврал Нико.

— С таким оружием играть опасно, — сказал Веня и спрятал гранату за пазуху.

Понимая, что с инвалидом пешком до запруды не скоро доберешься, мальчишки усадили сапожника в тележку, впряглись все трое и покатили по наезженной мельничной дороге.

На окраинном пустыре, где вместо дачи остался лишь кирпичный фундамент, Веня попросил остановиться. Здесь в кустах боярышника у него был припрятан пролет металлической сетки, свернутой валиком. От долгого лежания под открытым небом сетка покрылась ржавчиной.

Мальчишки с трудом взгромоздили ее на тележку. Сапожник, видя, что места ему не осталось, предложил:

— Вы поезжайте, я пешком теперь доберусь. Сгружайте все у дальнего крыла запруды.

Летом, пока крестьяне выращивали рожь, жито и овес, мельница редко работала. Молчаливой она была и в этот вечер. Лишь у водосброса лишняя озерная вода переливалась через заслон, струилась по замшелому деревянному скату и падала в обширный омут, вспенивая его края.

Проехав оба запрудных мостика, мальчишки уселись на траву отдыхать.

Солнце уже готовилось скрыться за дальним лесом. В ивовых зарослях почти все пернатые жители угомонились, только на холме, поросшем березами, неизъяснимо печальным голосом отсчитывала чьи-то годы кукушка.