Мальчишки с улицы Пала

Молнар Ференц

Но вот скрипнула калитка, которая вела на улицу Пала, и появился Немечек. Оглянувшись по сторонам и увидев, что никого еще нет, он вынул из кармана краюшку хлеба и принялся потихоньку жевать. Но прежде старательно задвинул засов, ибо один из важнейших законов пустыря вменял в обязанность каждому входящему запирать за собой калитку. Нарушение грозило заточением в крепость. Воинская дисциплина на пустыре вообще отличалась большой строгостью. Немечек сел на камень и, жуя корку, стал ждать. Сегодняшний сбор на пустыре сулил много интересного. В воздухе носилось что-то, предвещавшее важные

события, и к чему скрывать: Немечек в этот момент очень гордился своей принадлежностью к Союзу пустыря – славному содружеству мальчишек с улицы Пала. Немного пожевав, он, чтобы убить время, решил поразмяться и пошел к дровяным штабелям. Пробираясь узкими проходами, он вдруг столкнулся с большой черной собакой сторожа.

– Гектор! – дружелюбно окликнул ее мальчик.

Но пес не изъявил ни малейшей охоты здороваться, только на бегу слегка шевельнул хвостом: у собак это означает приблизительно то же, что у нас мимоходом приподнять шляпу. Потом помчался дальше, заливаясь яростным лаем. Немечек побежал за ним. Около одного штабеля Гектор остановился и, задрав морду кверху, продолжал с остервенением лаять. Это был как раз один из тех штабелей, где мальчики устроили форты. На самом верху из поленьев был сделан парапет и на тонкой палке развевалось маленькое ало-зеленое знамя. Гектор прыгал вокруг форта и лаял без умолку.

– Что там такое? – спросил у него Немечек: белокурого малыша ведь связывала с черным псом тесная дружба. Может быть, потому, что оба они числились в войске рядовыми.

Немечек посмотрел вверх, но никого не увидел. Однако кто-то все же возился там, среди дров. Поэтому мальчуган стал карабкаться наверх, хватаясь за их выступающие концы. Уже на полпути он совсем ясно услышал, как кто-то ворочает и перекладывает поленья. Сердце у него забилось, и ему захотелось спуститься. Но, посмотрев вниз и увидев Гектора, он приободрился.

«Смелей, Немечек», – сказал он себе и осторожно стал карабкаться дальше. И всякий раз, переставляя ногу выше, подбадривал себя, приговаривая:

– Смелей, Немечек. Смелей, Немечек.

Наконец добрался до вершины. Тут он еще раз сказал себе: «Смелей, Немечек», и уже собирался было перелезть через парапет, но занесенная нога его вдруг так и застыла в воздухе.

– Господи Иисусе! – испуганно воскликнул он и стал поспешно спускаться.

Когда он достиг земли, сердце у него готово было выпрыгнуть из груди. Он взглянул наверх. Возле знамени, поставив правую ногу на парапет, стоял Фери Ач – грозный Фери Ач, их враг, предводитель мальчишек из Ботанического сада. Ветер раздувал его просторную красную рубаху, а сам он насмешливо улыбался.

– Смелей, Немечек! – негромко бросил он сверху мальчику.

Но того покинули последние остатки смелости. Он пустился наутек. Черный пес помчался за ним, и оба юркнули в извилистые ходы между штабелями, спеша назад, на пустырь. А вдогонку им летели язвительные возгласы: «Смелей, Немечек!»

Когда Немечек, добежав до пустыря, обернулся, над фортом уже не видно было красной рубашки Фери Ача. Но не развевалось там больше и знамя. Фери унес с собой ало-зеленый флажок, сшитый сестрой Челе, скрывшись с ним в штабелях. Может быть, он вышел

на улицу Марии, и ворота за лесопилкой, а может, прячется где-нибудь здесь вместе со своими друзьями Пасторами.

При мысли о том, что и Пасторы могут быть здесь, Немечека мороз подрал по коже. Ему ли не знать, что значит столкнуться с Пасторами! Зато Фери Ача он видел так близко первый раз. Немечек не на шутку его испугался, но, откровенно говоря, Фери ему скорее понравился. Красивый, плечистый, смуглый парень был Фери Ач, и ему удивительно шла просторная красная рубаха. Она придавала ему воинственный вид. В этой красной рубахе было что-то гарибальдийское. Красные рубашки, в подражание Фери Ачу, носили все ребята из Ботанического сада.

В калитку постучали четыре раза – через равные промежутки. Немечек облегченно вздохнул: четыре удара были условным знаком мальчишек с улицы Пала.

Он подбежал к калитке, отпер. Вошли Бока, Челе и Гереб. Немечеку не терпелось рассказать им устрашающую новость, но он не забывал, что рядовой и на нем лежат определенные обязанности перед старшими лейтенантами и капитанами.

Он стал навытяжку и откозырял.

– Здравствуй! – ответили вновь прибывшие. – Что нового?

Немечек открыл было рот, но не мог произнести ни слова: так силился он выложить все сразу, одним духом.

– Ужас! – выпалил он наконец.

– Что такое?

– Кошмар! Вы не поверите!

– Да в чем дело?

– Здесь был Фери Ач!

Теперь пришел черед слушателей ужасаться. Они сразу стали серьезными. – Врешь! – сказал Гереб.

Немечек положил руку на сердце:

– Ей-богу!

– Не клянись, – сурово заметил Бока и, чтобы придать своему замечанию больше веса, прикрикнул: – Смирно! Немечек щелкнул каблуками. Бока подошел к нему:

– Расскажи подробно все, что ты видел.

– Когда я вышел туда, на середину, Гектор залаял. Я побежал за ним, вдруг слышу какой-то треск в средней цитадели. Выбираюсь наверх – а там Фери Ач стоит в красной рубашке.

– Наверху? В самой цитадели?

– Наверху! – подтвердил белокурый мальчуган и чуть было опять не поклялся. Он уже поднес руку к груди, но, встретив строгий взгляд Боки, опустил ее и добавил только: – Он и знамя унес.

Челе ахнул:

– Как! Знамя?

– Да.

Все четверо побежали в форту. Немечек скромно трусил позади всех – не только потому, что был рядовым, но и потому, что неизвестно: а вдруг Фери Ач прячется где-нибудь неподалеку, на улице. У форта все остановились. Действительно, знамени не было. Даже древко исчезло. Все пришли в страшное возбуждение, только Бока сохранил хладнокровие и спокойно стал распоряжаться.

– Скажи сестре, – обратился он к Челе, – пускай сошьет к завтрашнему дню новое знамя.