Мальчишки в наследство. Спаси мою любовь
Шрифт:
– Спасибо вам еще раз, – прячу взгляд.
Я поступила правильно, но все равно теряюсь под испытывающим, укоризненным темным взглядом. Чтобы не сгореть от стыда, переключаюсь на мальчишек. Вывожу их в холл, помогаю одеться.
– Более адекватной благодарностью было бы, если бы вы оставили одежду себе. В конце концов, подарки не возвращают, – чеканит Виктор, приближаясь сзади.
На мои плечи внезапно опускается плащ. Вздрагиваю от неожиданного проявления заботы, от близости Воскресенского, от тепла его пальцев.
– Виктор Юрьевич, вам не понять, – вспыхнув, как подожженная вата, я оборачиваюсь. –
– Хм? – заинтересованно хмыкает он, поймав мой взгляд.
– Кроме вашего активного участия в жизни детей. Ваших же детей, – настаиваю, заметив перемену его настроения. – Этим вы очень поможете мне как педагогу, – с трудом выдерживаю зрительную схватку. – И себе тоже. Вам еще долго растить и воспитывать своих сыновей, так что очень важно не упустить их с детства, – все-таки заканчиваю шепотом.
Воскресенский не отвечает. Выглядит так, будто я причинила ему боль своими словами. Молча открывает стеклянную дверь, морщась от трели колокольчика, и пропускает меня на улицу.
– Куда вас подвезти, Лилия? – спрашивает спустя время, когда мы оказываемся на парковке.
– Я не хотела бы отнимать ваше ценное время, – язвительно бросаю, а сама кутаюсь в плащ и ежусь под усиливающимся дождем.
– Время… – задумчиво повторяет Виктор. Усаживает детей в автокресла, после чего требовательно обращается ко мне: – Однако вы отнимаете его. Своей пустой болтовней. Садитесь в машину и говорите адрес, – распахивает передо мной пассажирскую дверь.
Разряд грома недвусмысленно намекает мне, что пора спрятать глупую гордость в дальний уголок души. В конце концов, Виктор не предлагает ничего предосудительного, а я опаздываю на собеседование.
– Спасибо, – удивляю нас обоих своей покорностью. Занимаю место рядом с водителем, диктую улицу и номер дома.
– Уверены? – почему-то уточняет Воскресенский, иначе смотря на меня. Напряженно и настороженно.
– Да, – проверив данные в объявлении, подтверждаю убедительно. – Но если вам далеко и неудобно…
– Лилия, прекратите. От ваших «но» у меня начинает болеть голова. Иногда нужно быть проще и уметь принимать помощь, – устало произносит он и трогается с места.
Отворачиваюсь к окну, за которым разворачивается буйная стихия. Мысленно благодарю Виктора, но вслух боюсь даже пикнуть. На протяжении всего пути в теплом салоне звучат лишь голоса детей.
Глава 8
Виктор
Я солгал, когда небрежно обронил, будто у меня болит от Лили голова. На удивление, нет. Наоборот, ее голос воспринимается как нечто приятное и успокаивающее. Интонации, тембр, переливы – ничего не раздражает. А смех… Его я сегодня услышал впервые. Мельком в кафе, на протяжении каких-то пары секунд, приглушенный хохотом и радостными воплями детей. Но и этого хватило, чтобы он застрял в моем мозгу. Непривычно искренний и настоящий, в отличие от жеманного, кокетливого женского хихиканья, к которому я привык.
Воспроизвожу этот смех мысленно, потому что в реальности его не хватает.
Шум дождя, перешептывания мальчишек, гул двигателя… Все как обычно. Так, как должно быть по пути
Не отвлекаясь от дороги, боковым зрением улавливаю очертания Лили. Она сидит, съежившись в кресле, кутается в тонкий плащ. На меня не смотрит – отвернулась к окну, за которым видна лишь плотная завеса дождя.
Обиделась на мои резкие слова? Недаром затаилась, как мышонок. Ведет себя по-детски. Хреновый, значит, психолог, если с собственными реакциями совладать не может.
Молчит, объявив мне негласный бойкот, часто, дробно дышит, оставляя рваные следы пара на запотевшем стекле, и делает вид, что любуется пейзажами.
Не верю. Нечего там разглядывать. Такой ливень обрушился на землю, что дорогу хрен разберешь. Благо, я знаю маршрут…
– Куда вы направляетесь, Лилия? – разрываю тишину, когда она становится невыносимой.
Училка вздрагивает от неожиданности, тяжело выдыхает, украдкой стирает влажное пятно, оставляя на стекле отпечатки пальцев – и спустя секунду поворачивается ко мне.
– Если скажу, что домой, не поверите? – запахнув плащ по самое горло, все равно мерзнет, но старается не подавать вида и ничего не просит.
«Такая и не попросит», – мелькает в сознании, а уголки губ криво дергаются то ли в ухмылке, то ли от недовольства.
– Нет, – потянувшись к приборной панели, усиливаю обогрев, хотя, если честно, мне и так уже жарко и душно. – Домашний адрес не сверяют по бумажке.
– У меня собеседование на должность репетитора и няни, – признается прямо и открыто, не выкручиваясь и не заигрывая. Лиля слишком простая для этого.
– С кем вы договаривались? – уточняю, а сам судорожно копаюсь в закромах памяти.
– Через агентство. Мне сказали, что меня будет ждать… – ныряет в потрепанный кармашек дешевой китайской сумочки и достает сложенный вчетверо листок. Опять вчитывается в свой красивый почерк, только теперь не улицу называет, а имя: – Альбина Степановна. Я так поняла, это не хозяйка, а…
– Управляющая, – машинально выпаливаю, осторожно входя в поворот. Все становится на свои места.
– Да, – соглашается, не заметив подвоха, и аккуратно убирает «шпаргалку» на место. – Если я ей понравлюсь, тогда меня представят хозяину, и мою судьбу будет решать уже он, – сообщает, но не останавливает на этом поток речи. Продолжает размышлять вслух: – Хотя правильнее было бы в первую очередь познакомить меня с ребенком. Ведь если с ним не получится наладить контакт, то и продолжать нет смысла, – возмущенно отчитывает воображаемого собеседника. Не догадывается, что адресат ее гневной тирады находится ближе, чем она думает. – Мне же не с отцом сидеть…
– Получится, – бросаю взгляд на сыновей и удовлетворенно хмыкаю. Все складывается удачно. Однако меня мучает один вопрос: – Вам так нужны деньги, Лилия?
– Работа, – строго исправляет она меня.
– Это одно и то же, – скептически хмурю брови.
– Не всегда, – занудно спорит. – Деньги добываются разными способами, не всегда честными и чистыми. А я хочу именно заработать. Своим трудом…
– Значит, нужны деньги, – делаю единственно верный вывод, однако мои слова вынуждают Лилю нервно фыркнуть. Гордая, хотя в ее положении это мешающий фактор. – Я мог бы вам предложить должность…