Мальчишник. Райское наслаждение
Шрифт:
Говорил. Лузгин — мужчина честный. Он предупреждал, что бизнес — дело всей его жизни. При этом я наивно надеялась, что мои прелести будут, как магнитом, притягивать его в мои объятия. Я верила, что избыточная энергия молодости, желания перевесит жажду деятельности. Я считала вполне естественным при наличии такой жены, как я, уделять ей внимание. Незаменимых людей нет. Ведь должны быть у человека друзья, верные компаньоны, которым можно доверять. Но Лузгин доверял только самому себе. Это оказалось еще одним неписаным правилом большого бизнеса: доверяй, но проверяй, а лучше делай сам. Именно так поступал Лева и, по его словам, все те, кто не желал неприятных неожиданностей. Я хотела узнать еще несколько правил, волновавших меня, касающихся того, что происходит в жизни бизнесменов помимо работы. Здесь Лева проявлял удивительное упрямство. Отшучивался, отмалчивался, но не говорил ничего конкретного.
— Моя жена должна все чувствовать сама, без подсказок. Ты же у меня не просто Вася, а Василиса Премудрая.
Мне нечего было ответить на откровенную лесть.
Лев Лузгин — это в мире бизнеса громкое имя. Я не могла даже представить, насколько он фигура масштабная. Хотя что-то подсказывало мне, что в этом невысоком, не самом красивом мужчине таится источник неисчерпаемой энергии, драйва. Лузгин был непредсказуем и стабилен одновременно. Нужно же было таким родиться! Одно то, как он ворвался в мою жизнь, достойно того, чтобы быть описанным в романе. Даже всезнающая мудрая Варька не язвила по этому поводу, никаких комментариев. Лада радовалась, как ребенок, тем более, что именно она стала свидетельницей на нашей пышной свадьбе. Сосватала, выдала замуж, благословила на долгую, счастливую жизнь. По-видимому, как в сказке о спящей красавице, кто-то на церемонии почувствовал себя обделенным, позавидовал и сглазил счастье. Потому что сразу же после медового месяца у нас с Левой начались невообразимые, невозможные отношения. Это была адская, взрывоопасная смесь, которая грозила колоссальным взрывом. Пострадать могли и невиновные — это меня крайне беспокоило.
Мне вдруг стало скучно быть просто женой. Лева пропадал на работе. Я бродила по нашему дому в поисках занятия. Вся моя культурно-оздоровительная программа, включающая бассейн, массаж, косметолога, парикмахерскую, став более чем доступной, перестала казаться каждодневной необходимостью. Чтобы хоть как-то убить время, я все чаще делала себе маникюр сама, экспериментировала с косметикой, даже села на диету. Это было занятие весьма обременительное, требующее постоянного подсчета калорий, записей. Я боялась даже заикнуться об этом Ладе. Она бы сразу поняла, что у нас с Левой что-то не так. Никогда, даже в самые неприятные времена, мы с Ладой не занимались такими глупостями, как диета. Однажды она рассказывала, как в начале своей самостоятельной жизни была вынуждена экономить и поэтому сделалась вегетарианкой, вознесла на пьедестал овсянку и обезжиренное молоко, но эти времена остались далеко позади. Слава богу, мы давно не подсчитываем сумму, оставшуюся до очередной зарплаты. Это, между прочим, счастье, недоступное для очень многих людей. Так вот, мы отвергаем какие бы то ни было диеты. Мы с Ладой всегда придерживались того мнения, что нашим идеальным фигурам ничто не угрожает. Мы не боимся набрать лишний килограмм, тем более — потерять его. Я продолжала так думать, но тайком вела подсчеты калорий, что отнимало, как ни странно, много времени. Эти сопоставления съеденного и растраченного были для меня необходимым условием чистоты эксперимента. Иначе все теряло смысл. Человек, который впервые ввел понятие калории, наверное, был отчаянным занудой. Он сумел запудрить мозги стольким людям. Интересно, какой вес был у него самого? Ну, да это не имеет никакого значения. Ведь главное — результат, на который я возлагала большие надежды. И что же… Меня ожидало разочарование: через две недели эксперимента я не влезла в свою любимую юбку! Из этого я сделала философский вывод: значит, я не умею считать. Это был еще один огорчающий вывод, не способствующий поднятию настроения, тем более самооценки.
— А ты как-то изменилась, — заметил Лева, оценивающе разглядывая меня в ванной.
Я задернула шторку, сделала напор в душе посильнее и притворилась, что не расслышала слов мужа. Но Лева не отставал:
— Ты немного округлилась, но тебе это чертовски идет!
Муж заметил лишние килограммы! Теперь это были именно лишние килограммы, которые я ощущала, наклоняясь, надевая обтягивающие вещи. Предательская складка на животе, его непривычная выпуклость, которую Лузгин называл сексуальной. Разве может быть сексуальным животик? Жировая складочка — результат неумеренности в еде, неправильного образа жизни и гиподинамии — ассоциировалась у него с волнующим таинством секса? Да он просто издевается надо мной! Может быть, сам не желая того, но он сыпал соль на рану. Мне стало жаль себя, но одновременно в душе закипела обида. Да, проводить день за днем словно в добровольном заточении, от скуки и паники объедаться сладостями — к чему это приведет? Да, я перестану смотреть на себя в зеркало, чтобы не огорчаться, подруги не станут лишний раз напоминать о том, что я изменилась. Они прочтут в моих глазах, что это опасно для жизни!
Я все еще закрывала глаза на явные неприятности. Это было в моем стиле. И раньше, в первом браке, когда я замечала, что происходит нечто неприятное, я сперва старательно делала вид, что все в порядке. Это доходило до абсурда. Варька ругала меня за бесхребетность. Но разве можно переделать себя? Я поняла, что если для тебя это невозможно, то у твоей второй половины, словно специально, — задача
Лева полностью подчинил меня себе. Он сделал это так незаметно, что вскоре я оказалась перед фактом: я делаю все, что говорит муж, мне не приходится ни над чем задумываться. Единственная моя работа — всегда быть готовой встретить супруга с улыбкой, ответить на его желание. Лузгин превратил мою жизнь в вечное ожидание. Мое настроение стало исключительно моей проблемой. Кажется, Лева решил, что у меня не может быть повода для плохого настроения. Я должна была оставить их в прошлом, как и старую квартиру, машину, длинные волосы. В моем безоблачном будущем я не смела хандрить, впадать в меланхолию, быть недовольной.
В какой-то момент я поняла, что у меня есть все и нет ничего. Кажется, я снова получила материальные блага, а в дополнение к ним мою привычную душевную неустроенность. Будучи замужем, я никогда не бедствовала. Да, я привыкла к такому положению вещей. Я не знала, что такое снимать квартиру, что такое работать до седьмого пота, но я всегда была готова избавиться от звания домохозяйки и активно включиться в дело. Своему первому мужу, Шурику Забаве, я прямо сказала, что мечтаю открыть свой собственный ресторан. Я придумала замечательное название «Райский уголок». Я видела это здание, видела роскошные газоны, клумбы, фонтанчики вокруг. Я составляла меню, ходила по кухне, наблюдая, как повара колдуют над кулинарными шедеврами. Я уже принимала благодарные слова от постоянных и новых посетителей, но… Шурик не дал моим мечтам разрастись до таких размеров, когда мечта сбывается. Он дал понять, что в нашей семье достаточно одного бизнесмена, что его бизнес приносит немалый доход. Вполне достаточный доход, а мне как женщине нужно думать о другом. Вот я и думала, и, по-моему, у меня все очень даже хорошо получалось. Я всегда верила, что Шурик не имеет ко мне никаких претензий как к жене, хранительнице очага. Поэтому его инициатива в плане расторжения брака повергла меня в отчаяние. Я не стала впадать в крайность, хотя неожиданное одиночество не принесло ничего хорошего, созидательного. Впервые за пять лет брака я подумала о том, что прожили мы без детей, даже без редких разговоров об этом. Пожалуй, в этом было какое-то несоответствие. Хотя… Можно смотреть на этот факт по-разному, но отрицать его нельзя.
Первый раз я выходила замуж, точно зная, что это не навсегда, а с Лузгиным я была уверена в обратном. Почему? Почему я позволила себе настолько расслабиться? Не знаю. Нет объяснения. Просто, ты веришь в это, и все. И потом, как он говорил, какие слова лились из его уст! Это был мед, бочка меда, в которой не было и намека на ложку дегтя. Наш медовый месяц прошел в Испании. Я получила столько положительных эмоций, столько впечатлений! И после этого райского отдыха уровень моего отличного настроения долгое время зашкаливал. Я видела во всем лишь прекрасное. Люди казались мне добрыми, чуткими, а это означало, что я все-таки была счастлива. И однажды я испугалась, что всему этому может прийти конец… Я владею всеми этими подарками судьбы лишь до поры до времени. Сама же я ничего не сделала для того, чтобы быть не только мадам Лузгиной. Не предприняла ничего, чтобы выпустить на волю ту, что жила во мне, скрытая от людских глаз, даже от Левы. Мне показалось ужасным, что я, женщина с высшим образованием, владеющая тремя языками, провожу свое время лишь в ожидании встречи с мужем. Я хорошо выгляжу до, отлично выгляжу после… Ежедневные гонки за стильностью, загадочностью, женственностью. И все для того, чтобы соскучившийся муж сделал круглые глаза:
— Да тебя просто страшно оставлять одну! — Поцелуй, еще более пристальный, магнетический взгляд. — Нужно подумать об охране. Такой алмаз нельзя оставлять без присмотра.
— Мне не нужна охрана. Будь рядом… — Не в моих правилах говорить подобные вещи. Словно признание поражения, словно полная капитуляция, но у каждого Наполеона свое Ватерлоо.
— Я всегда с тобой, милая, даже если нас разделяет океан.
Слова, опять красивые, но уже пророческие слова. Даже такая любительница комплиментов, как я, вскоре перестала на них «западать». Да, у Лузгина жесткий деловой график. С этим мне пришлось смириться в первую очередь. Порой он чувствует себя виноватым и берет меня с собой в очередную командировку. Берет с собой… Звучит так безлико, обреченно. С собой берут чемодан, запасную пару белья, а тут «паковали» меня. Я никогда не просила об этом. Просто я знаю, что напрашиваться бессмысленно, а Лева вдруг сообщает, что я еду с ним, буквально за несколько часов до отъезда. Я начинаю лихорадочно собираться, не испытывая никакой радости от предстоящей поездки.