Малефисента
Шрифт:
— Я спасла тебе жизнь.
Чувствуя себя неуютно под ее пристальным взглядом, человек-ворон переступил ногами и сказал:
— Простите меня.
Малефисента кивнула.
— Как мне тебя называть? — спросила она.
— Диаваль, — ответил он. — И в благодарность за то, что вы спасли мне жизнь, я буду вашим слугой. Приказывайте, я сделаю все, что пожелаете.
«Что же мне пожелать?»— задумалась Малефисента. Да, вот уж неожиданный поворот. Как много было вещей, в которых она действительно нуждалась и которые могла использовать. Ее лицо медленно
— Крылья, — сказала Малефисента, кивнув. — Ты будешь моими крыльями.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Усевшись на троне, Стефан осмотрелся по сторонам. Нарядный зал с его лепниной, гобеленами и высокими потолками был олицетворением королевской власти. Хотя Стефан находился здесь для того, чтобы взойти на престол, он не мог справиться с чувством неловкости — ему казалось, что небольшая группа советников, примостившийся снаружи на окне ворон и даже сам тронный зал взирают на него с осуждением, зная, что он не имеет на это законного права.
Его ладони коснулась маленькая рука, и Стефан посмотрел на сидящую рядом с ним жену Лейлу. Она была очаровательна. Глядя в ее добрые, огромные, как у лани, глаза, Стефан постоянно вспоминал тот давнишний полдень на вересковой пустоши, когда Малефисента приручила олененка, и это выглядело так естественно на фоне окружавшей их прекрасной природы. Внешне Лейла совсем не напоминала Малефисенту — у нее были золотистые вьющиеся локоны, а не прямые черные как ночь пряди, и теплые, голубые, а не пронзительно-зеленые глаза. С Малефисентой их роднила только одинаковая сердечность и доверчивость.
От чувства вины у Стефана подкатил комок к горлу, и это заставило его переключиться на происходящее вокруг. Он сделал лишь то, что было необходимо для будущего — своего и Лейлы. Другой соискатель короны, скорее всего, убил бы ее. Кроме того, все это осталось позади, и не стоит заново проигрывать в мыслях то, что уже произошло. Сейчас наступил момент, которого Стефан ждал всю жизнь, и он никому и ничему не позволит его омрачить.
Наконец на голову Стефану опустилась тяжелая корона. Он улыбнулся, прокашлялся и заговорил:
— Король Генрих, должно быть, ошибся, — обратился Стефан к группе стоявших перед ним советников. — И я смущен тем, что его последней волей было отдать эту корону и этот трон именно мне.
Двое советников что-то пробормотали и обменялись многозначительными взглядами. Кровь прилила к лицу Стефана.
— Вы что-то хотели сказать? — он повысил голос.
Советники замолчали, с тревогой глядя на Стефана.
— Вы сомневаетесь? — Стефан поднял вверх указ, объявляющий его преемником Генриха. Он взял его с собой именно на случай подобных осложнений. В залитом солнечным светом зале блеснула печать короля Генриха. — Указ заверен королем собственноручно. Это ведь я отомстил за него, — сказал он так убедительно, что даже сам почти поверил в то, будто Генрих и вправду объявил его своим преемником и заверил указ своей печатью. На самом деле Стефан все сделал сам, в королевской спальне, сразу после того, как король перестал хрипеть под прижатой к его лицу подушкой. Именно
— Я снова спрашиваю и советую тщательно продумать ваш ответ, — продолжил Стефан голосом, в котором прорезалась властность. — Итак, вы сомневаетесь?
Один из советников поспешно ответил:
— Нет, сир.
Стефан, глубоко вдохнув, удовлетворенно откинулся на спинку трона. Взглянув на королеву Лейлу, он увидел в ее теплых глазах одобрительную поддержку.
— Я буду продолжать дело короля Генриха вместе с его дочерью — ныне моей женой и детьми, которые появятся у нас на свет.
Неожиданно в дальнем конце зала началось какое-то движение. Влетели три маленькие оживленно болтающие пикси и прервали речь новоиспеченного короля.
— Какие красивые сводчатые потолки! — воскликнула Фислвит.
— Не важно, что сводчатые, зато потолки! — ответила Нотграсс.
— А какие наряды! — сказала Флиттл, разглядывая пышное платье королевы Лейлы. — Здесь настоящий рай!
Пикси подлетели прямо к Стефану и застыли над ним. Он нервно заерзал на троне. Существа с вересковых топей — здесь, в его замке! Уж не Малефисента ли послала сюда этих крылатых дурочек? И что, собственно говоря, им нужно?
— Кто вы? — спросил он.
— Приветствую вас, ваше величество, — сказала Нотграсс, делая в воздухе ручкой. — Я Нотграсс, из волшебного народца с вересковых топей.
Не желавшая отставать Флиттл подлетела ближе.
— А я Флиттл, ваше королевское величество, — сказала она и подтолкнула локтем Фислвит.
— А я Фислвит, ваше величество, — и самая маленькая из пикси поклонилась настолько низко, насколько это возможно сделать, вися в воздухе.
— Зачем вы явились? — грозно спросил Стефан.
— Скажи ему, Флиттл, — обернулась Нотграсс к своей подруге.
— Почему ты сама не хочешь сказать? — спросила Флиттл.
Стефан нетерпеливо заворчал.
— Ох, ты такая несносная! — всплеснула руками Нотграсс, а затем обратилась к Стефану: — Если ваша милость не будет возражать, мы хотели бы здесь жить. Мы ищем приют.
Стефан удивленно заморгал. Он не знал, что нужно этим гостьям, но такого явно не ожидал.
— Приют? Но зачем?
— Мы, честно сказать, не любим войн, — пояснила Фислвит.
— А у вас есть потолки! — Флиттл подняла руку, указывая наверх.
— И здесь любят наряжаться, — добавила Фислвит, кивая королеве Лейле, которая улыбнулась ей в ответ.
Нотграсс пыталась удержать нить разговора.
— У нас сильное предчувствие, что на вересковые топи опускается тьма, — сказала она.
Стефан обдумывал сказанное, прекрасно зная, чем именно вызваны такие перемены в месте, где он когда-то так любил бывать. В нем с новой силой вспыхнуло чувство вины, но Стефан вновь поборол его, убеждая себя в том, что не мог поступить иначе. Он стремился к цели, о которой всегда мечтал, которой упорно добивался. Любой, вставший при этом у него на пути, становился всего лишь препятствием, которое следовало преодолеть.