Маленькая богиня

Макдональд Йен

Разве я могла вообразить, чем отличается создание с аппетитами и желаниями взрослого, но с телом десятилетнего мальчика?

Слуги и одевалыцицы уставились на меня, а я бессвязно выкрикивала что-то, хватая покрывала, шали, все, что угодно, лишь бы прикрыть свой срам. Из неизмеримого далека мне слышался голос мужа, зовущего снова и снова: «Богиня! Моя богиня!»

— Шизофрения — ужасно неблагозвучное слово, — сказал Ашок. Он вертел между пальцами стебель красной розы без шипов. — Устаревший термин. Теперь это называется диссоциативными нарушениями. Даже, собственно, не нарушениями, а просто адаптивным поведением. Диссоциация. Разделение. Стать собой и другим, чтобы сохранить рассудок.

Ночь

в саду датараджи Ашока. Журчит вода в каменных руслах чарбагха. [46] Я чувствую ее запах, сладковатый и влажный. Складки занавесей удерживают смог за стеной, деревья заглушают уличный шум Дели. Я даже различаю несколько звезд. Мы сидим в открытой беседке кхатри, [47] мрамор еще хранит дневное тепло. На серебряном тхалисе — финики сорта «меджул», халва — хрустящая от мух, сверток паан. [48] Робот-охранник показался в полосе света из бунгало колониального стиля, скрылся в тени. Если бы не он, я готова была поверить, что мы вернулись в эпоху раджей. Время распахнулось, вспарывая воздух крыльями кабутера. Диссоциативное поведение. Механизм приспособления. Бежать по обсаженным пальмами бульварам Мумбаи, вцепившись в шаль, скрывающую брачное одеяние, в котором я чувствовала себя более голой, чем в собственной коже. Гудели такси, патлаты резко сворачивали, когда я перебегала шумные улицы. Даже будь у меня деньги на патлат — а зачем жене Брахмана грубые наличные? — я не знала бы, куда направить его. Но мое второе, демоническое «я», как видно, знало, потому что я оказалась в просторном мраморном вестибюле железнодорожного вокзала, одинокая неподвижная точка среди десятков тысяч спешащих пассажиров, нищих, разносчиков и служащих. Потуже завернувшись в шарфы и шали, я уставилась на купол красного камня раджи, как будто это был второй череп, полный ужасного осознания своей вины.

46

Чарбагх — сад, разбитый в персидском стиле.

47

Кхатри — беседка, увенчанная куполом, — элемент индийской архитектуры.

48

Паан — лист бетеля, в который завернуты различные ингредиенты, способствующие пищеварению.

Что я наделала? Беглая невеста, без единой пайсы, [49] одна на вокзале Мумбаи Чхатрапати Шиваджи. Люди разглядывали меня — то ли продажная танцовщица, то ли бездомная неприкасаемая. Сгорая от стыда, я вспомнила о крючке за ухом.

«Ашок, — написала я на фоне песчаниковых колонн и мелькающих реклам, — помоги мне!»

— Я не хочу раскалываться, не хочу быть собой и кем-то еще, почему мне нельзя быть цельной? — Я в досаде ударила себя ладонью по лбу. — Вылечи меня, приведи в порядок!

49

Пайса — денежная единица Индии, Непала и Пакистана, равная одной сотой рупии (гирее).

Обрывки воспоминаний. Служащий в белой форменной куртке подает мне горячий чай в отдельном купе «Шатабди Экспресса». На платформе ожидают роботы со старинным крытым паланкином, чтобы перенести меня по улицам просыпающегося Дели в зеленую сочную геометрию садика Ашока. Но за ними встает одна неотвязная картина: побелевший кулак дяди

соскальзывает с троса переправы, и он падает, колотя ногой воздух, в мутную воду реки Шакья. Страх и удар. Смех и улыбки. Как иначе можно вынести в себе богиню?

«Богиня. Моя богиня».

Ашок не понимал.

— Кто же станет лечить певца от его дара? Это не безумие, просто способ адаптации. Разум эволюционирует. Кое-кто сказал бы, что я проявляю симптомы легкого синдрома Аспергера.

Он так крутанул розу, что стебель переломился.

— Ты подумала, что тебе теперь делать?

Я только об этом и думала. Нараяну так просто не отдадут приданое. Мамаджи метлой прогонит меня от дверей. Моя деревня для меня закрыта.

— Может, на время, если бы ты мог…

— Неподходящее время… Кого станет слушать Лок Сабха? Семейство, строящее плотину, гарантирующую стабильное водоснабжение на ближайшие пятьдесят лет, или программиста с набором ИИ уровня два и восемьдесят пять, которые американское правительство приравнивает к семени шайтана? В Аваде все еще чтят семейные ценности. Тебе следовало бы знать.

Я услышала свой голос — голос совсем маленькой девочки:

— Куда же мне деваться?

По рассказам торговца невестами, Кумари, на которых никто не захотел жениться и которые не смогли вернуться домой, в конце концов попадали в клетки для женщин в Варанаси и Кол-кате. Китайцы платили за бывших богинь связками рупий.

Ашок облизнул губы:

— Я знаю кое-кого в Бхарате, в Варанаси. Бхарат с Авадом обычно не поддерживают отношений.

— О, спасибо, спасибо… — Я опустилась перед Ашоком на колени, сжала его руку между ладонями.

Он отвел взгляд. Несмотря на искусственную прохладу чарбагха, он обильно потел.

— Это не подарок. Я хочу тебя нанять. Предложить работу.

— Работу, вот хорошо. Я умею трудиться, с любой работой справлюсь, а какая работа? Не важно, я справлюсь…

— Доставка товара.

— Какого товара? Не важно, я все доставлю.

— ИИ. — Он покатал паан на серебряном подносе. — Я не собираюсь дожидаться, пока полиция Кришны приземлится в моем саду с ордером об отлучении.

— Акт Гамильтона, — наугад сказала я, хотя понятия не имела, о чем речь, какой смысл во всех намеках и шуточках Ашока.

— Ходят слухи, запретят все выше уровня два и пять. — Ашок пожевал нижнюю губу и вытаращил глаза под действием паана.

— Конечно, я все сделаю, лишь бы быть полезной.

— Я еще не сказал, каким способом их требуется доставлять. Абсолютно надежным и безопасным, так что никакой коп Кришны их не унюхает. — Он тронул указательным пальцем свой «третий глаз».

— Ты и другие.

Я отправилась в Кералу и позволила вставить себе в череп процессор. Двое мужчин проделали это на переоборудованном танкере, стоявшем на якоре за пределами территориальных вод. Они сбрили мои прекрасные длинные черные волосы, откинули крышку черепа и запустили робота, меньше самого мелкого паучка, свить у меня в мозгу компьютерную паутину. Расположившись вне досягаемости керальских патрульных катеров, они могли позволить себе применить секретную хирургическую аппаратуру, в основном разработанную западными военными. Мне предоставили бунгало и девушку-австралийку, которая должна была заботиться обо мне, пока не затянулись швы и гормональные шампуни не отрастили мне прежние черные косы.

«Белковый чип: заметен только при самом высоком разрешении, но тебя никто не станет особенно разглядывать — никому не интересна очередная девица из шаади, подыскивающая себе мужа».

Я шесть недель просидела, глядя на море и размышляя, каково тонуть посреди него, одной, за тысячу километров от ближайшей помощи. За тысячу километров к северу, в Дели, человек в индийском костюме обменялся рукопожатием с человеком в американском костюме и объявил об особых отношениях, которые должны были поставить Ашока вне закона.