Маленькая частная война
Шрифт:
Посреди роскошной постели, закрыв лицо руками, сидела маленькая девочка и кричала так, словно кто-то рубил ее топором.
Рорк первым подбежал к Никси. Позже Ева подумала: это оттого, что у него уже был опыт общения с женщиной, страдающей кошмарами, в то время как сама она просто ими страдала. Он подхватил Никси на руки, стал успокаивать ее и гладить по волосам, хотя она вырывалась и даже била его.
Ева так и не решила, что ей делать, когда в дальней стене открылись двери лифта и в комнату вошел Соммерсет.
— Естественно, — пробормотал
— Мамочка! — Измученная борьбой Никси уронила голову на плечо Рорку. — Я хочу к мамочке…
— Я знаю, знаю. Прости.
Он повернул голову и провел губами по волосам Никси. Еве показалось, что это тоже вышло естественно. Это было именно то, чего следовало ждать.
— Они придут за мной! Они придут убить меня!
— Не придут. Это был сон. — Рорк сел, и Никси свернулась клубочком у него на коленях. — Это был просто очень плохой сон. Но здесь ты в безопасности, сама видишь. Со мной, с лейтенантом и с Соммерсетом. — Он похлопал по постели, и кот ловко вскочил на нее, несмотря на свой солидный вес. — Вот и Галахад тоже здесь.
— Я видела кровь. Я в крови?
— Нет.
— Надо будет дать ей успокоительное. — Отодвинув стенную панель, Соммерсет набрал код домашней аптечки. — Ей станет легче. Вот, держи, Никси. Выпей это для меня, хорошо?
Она спрятала лицо на плече у Рорка.
— Мне страшно в темноте.
— Тут не темно, но мы можем сделать свет поярче, если хочешь. — Рорк увеличил освещение еще на десять процентов. — Так лучше?
— Мне кажется, они в стенном шкафу, — прошептала девочка, и ее пальчики впились в его рубашку. — Мне кажется, они там прячутся…
Ева решила, что это тот самый случай, когда она может оказаться полезной. Она направилась прямо к стенному шкафу, открыла его и произвела полный досмотр, пока Никси наблюдала за ней.
— Вот видишь? Никого нет, — отрезала она. — Сюда никто не может проникнуть. Никто не пройдет мимо нас. Вот так обстоят дела. Защищать тебя — это моя работа. Именно это я и буду делать.
— А вдруг они тебя убьют?
— Многие пытались. До сих пор у них ничего не вышло.
— Потому что ты всем даешь по яйцам?
— Точно подмечено. Пей свое успокоительное.
Пока Никси пила, Соммерсет взял бразды правления в свои руки. Он сел на кровать, тихим голосом заговорил с девочкой, и наконец ее веки начали опускаться сами собой. Ева почувствовала, что внутри у нее все содрано и саднит. Она знала, что это такое — быть обреченной на ночные кошмары, когда на тебя наваливается нечто невообразимое. Боль, кровь, страх, агония… Даже после пробуждения остатки кошмара оставались с тобой, цеплялись за сознание.
Соммерсет встал и отошел от постели.
— Это должно ей помочь. Ее комната у меня на мониторе, если вдруг она опять проснется. Сейчас сон для нее — лучшее лекарство.
— Лучшее лекарство для нее — это арест преступников. И это моя работа, — заявила Ева. — Да, ее родителей все равно не вернуть, но она хоть будет знать, кто это сделал
Ева вышла из комнаты Никси и направилась прямо в свою спальню. Чертыхаясь на чем свет стоит, она присела на валик дивана, стащила с себя башмаки, швырнула их через всю комнату, и ей стало немного легче.
И все равно она бросила на Рорка свирепый взгляд, когда он вошел.
— Это у нее теперь на всю жизнь? — Ева оттолкнулась от дивана и встала. — Она всю жизнь будет переживать это во сне? А нельзя ли вообще избавиться от кошмаров? Вырезать их из своей головы, как какую-нибудь чертову опухоль?
— Я не знаю.
— Я не хотела к ней прикасаться! Кто же я такая после этого?! Ради всего святого, Рорк, маленькая девочка кричала и плакала, а я не хотела к ней прикасаться и поэтому растерялась. Всего на минутку, но я растерялась, потому что знала, что у нее в голове. И, зная это, я тут же вспомнила его ! — Ева сдернула и отбросила плечевую кобуру. — И вот стою я там, смотрю на нее и вижу своего отца и кровь. Я вся в крови…
— Я взял ее на руки, а ты показала ей, что в стенном шкафу нет монстров. Каждый из нас делает то, что может, Ева. Зачем же ты требуешь от себя невозможного?
— Черт побери, Рорк! — Она повернулась волчком, раздираемая собственными демонами. — Я могу стоять над растерзанным телом, глазом не моргнув. Я могу жестко допрашивать свидетелей, подозреваемых, вытаскивать из них правду без всякой жалости. Я могу идти по пояс в крови, чтобы добраться, куда мне надо. Но я не могла пересечь комнату, чтобы справиться с этой девочкой! — Эта мысль глодала ее изнутри. — Значит, я бездушная? Господи, неужели я такая бездушная?
— Бездушная? Боже милостивый, Ева, что ты на себя напраслину взводишь? — Рорк подошел к ней, положил руки ей на плечи и крепко сжал их, когда она попыталась вырваться. — Наоборот, ты слишком остро все переживаешь. Настолько остро, что я просто не понимаю, как ты это выносишь. И если тебе порой приходится замыкаться, отторгать от себя некоторые вещи, это не бездушие. Это нельзя назвать недостатком. Это выживание.
— Мира говорила… не так давно она сказала мне, что после одной из наших бесед… это было еще до встречи с тобой… В общем, она тогда решила, что у меня впереди максимум года три, а потом я вся перегорю и больше не смогу работать.
— Почему?
— Потому что работа была для меня всем. Всем! — Ева подняла руки и вновь уронила их. — Это все, что у меня было. Работа заполняла меня целиком. Я не впускала… а может быть, просто не могла впустить в себя что-то еще, помимо работы. Может быть, как бы остро я ни переживала, внутри у меня что-то омертвело. Если бы так продолжалось и дальше, возможно, я омертвела бы вся целиком. К сегодняшнему дню я бы вся оледенела и разбилась на кусочки. Но и сейчас я должна делать что положено, Рорк, без этого я не выживу. У меня просто не будет желания жить.