Маленькая леди и принц
Шрифт:
– Ха-ха! – воскликнула я, открывая сумку. – Хватиттрястись! По-моему, я нашла выход. – Я протянула ему папку с фотографиями и сведениями об Имоджен. – Как выяснилось, она не «светская львица», а жалкая самозванка. Думаю, «Мировые новости» больше заинтересуются вот этими снимками.
Ники и Леони ахнули, увидев на карточке Имоджен – такой, какой она была до пластических операций,– ворующую товары из магазина. Знаю, радоваться тут практически нечему, но в очень уж отвратительную дамочку превратилась запечатленная на фотографии девочка. Впрочем, и ребенком она была
А те твои снимки, которые она собирается разослать по газетам и журналам,– цифровые и слишком плохого качества,– добавила я. – Ты вполне можешь заявить, что они поддельные. Звони же ей! Чего ты ждешь?
Ники достал из кармана пиджака сотовый телефон. Я с удовлетворением отметила, что на нем один из тех английских костюмов, которые по моему настоянию ему сшили на заказ. Солнцезащитные очки он оставил дома, а волосы не стал старательно взъерошивать, поэтому выглядел сегодня как вполне приличный крестный отец.
– Привет, Имоджен! – произнес он в трубку. – Да, нам надо поговорить…
Ему пришлось тут же убрать телефон от уха, поскольку оттуда хлынул поток диких воплей.
– Дай-ка мне. – Леони уверенно забрала у него сотовый. – Мисс Лейс? Это Леони Харгривз. Я официальный представитель принца Николаса Холленбергского и занимаюсь его защитой от клеветнических заявлений.
Ники посмотрел на Леони, перевел взгляд на меня и одобрительно кивнул. Сегодняшний наряд Леони был весьма сдержанный – обыкновенный твидовый костюм и пушистый берет. Однако, взглянув на ее крепкие, изящной формы лодыжки, я поняла, что эротическими танцами она занимается давно и всерьез.
– В качестве развлечения Леони танцует у шеста,– прошептала я Ники.
Он вытаращил глаза.
Леони не обращала на нас внимания – она устрашающе-строгим тоном объясняла Имоджен, что к чему.
– Понимаю… Понимаю… Что ж, раз вы полагаете,будто имеете на это законное право, считаю своим долгом уведомить вас: в нашем распоряжении тоже имеются некие снимки, в корне меняющие дело…
Она показала нам поднятый большой палец.
– Ишь, как грозно умеет говорить! – одобрительным тоном пробормотал Ники. – Так всегда и бывает: тихие и скромные удивляют больше всего.
– Серьезно? Я не знала.
Ники бросил на меня привычный игривый взгляд.
– Еще как знала.
– Не-а. В любом случае,– сказала я, меняя тему,– твоему деду она понравилась.
– Это верно. Она сразила его наповал лекцией о нарушениях международного налогового права. – Ники, щурясь от солнца, взглянул на меня. – Но ты ему нравишься больше.
– Правда?
– Он говорит, что ты напоминаешь ему свою бабушку. А это лучший комплимент, какой дед может отвесить женщине.
Мама, бабушка и Александр снова над чем-то смеялись у столика с напитками. Вдруг бабушка в приливе эмоций взяла жениха за руку. Он поднял ее к губам и галантно поцеловал.
– Ему не терпится получше узнать всех вас,– продолжал Ники, тоже наблюдая за смеющимися. – По его словам, только благодаря тебе они снова сошлись с Дайлис.
– Они сошлись благодаря
Бабушка и мама выглядели счастливыми, а Александр весь так и светился довольством.
– Да, и еще,– продолжал Ники,– наверняка тебе будет любопытно узнать, что у меня наконец появилась весьма прибыльная работа! Мы открываем в Мейфэре центр по туризму и инвестициям. Я буду ответственным за отдельный сектор.
– Организацию вечеринок? – спросила я.
– Налаживание связей,– сказал Ники–Это крайне важно для восстановления международных отношений. Угадай, кто будет моим боссом?
– Кто бы им ни был,– ответила я,– я ему сочувствую.
– Твоя бабушка! Или моя приемная бабушка!
Бабушка и Ники – передовые лондонские социальные работники! Кто бы мог представить?
– А помощники вам, случайно, не требуются? – в шутку спросила я.
– Все в порядке! – объявила Леони, закрывая телефон и возвращая его Ники. – Позднее, может, поговорим об этом. Я объясню тебе, какова наша позиция. По-моему, Имоджен все правильно поняла.
Ники подмигнул ей, становясь собой прежним. – «Объясню,какова наша позиция». Звучит интригующе!
Леони хихикнула, делаясь такой, какой я ее почти не знала. К счастью для всех нас, в эту минуту к нам подплылаЭмери, напоминавшая в своем воздушном платье из серебристого кружева выброшенную на берег русалку. Она отвела нас с Ники в сторонку, чтобы объяснить, какие роли нам предстоит исполнить.
Крестины, учитывая, что организовывали их папа и Эмери, прошли невообразимо здорово. Настолько здорово, что я даже прослезилась, когда Эмери и Уильям давали обещание смеяться всегда только с Берти, а не над ним, дарить ему на Рождество то, что он попросит, и не заставлять его носить одежду, которая будет ему не по вкусу.
По-видимому, одежде они придавали особое значение. Сегодня на Берти был комбинезон в стиле хиппи, выбранный Эмери, и кроссовочки «Найк», купленные Уильямом.
Аллегра наклонилась ко мне и прошептала:
– Я заперла старую ведьму в ее комнате. Ну ее, эту крестильную рубашку, правильно?
– Правильно! – шепнула я в ответ.
Тут пригласили нас с Ники. Мы встали перед чиновником, одетым в наряд священника, и пообещали, что будем стараться помогать Берти быть самим собой, каким бы ни оказался его характер, окружать его любовью и поддержкой и, когда будет возможность, возить домой из школы.
Церемония получилась волшебной, но, увы, слишком быстро закончилась. Настроение мне не испортила даже жуткая песня Уитни Хьюстон в исполнении Марго, школьной подруги Эмери. Пела она, пока остальных фотографировали. Берти не плакал целый день, если не брать в расчет единственного раза, когда папа кого-то попросил: «Присмотрите за мини-мной». И то это был не плач, а скорее вопль солидарности.
Я задержалась в церкви, когда гости направились в столовую к накрытым столам. Мне же, после того как мы с миссис Ллойд полдня провозились с сыром, была противна малейшая мысль о чеддере. Обнявшись со своим пальто, я задумалась о том, почему мне… немного грустно.