Маленькая леди и принц
Шрифт:
– Нет! – выпалила Габи, открывая журнал для невест. – И пусть Нельсон передаст ей, что проводить медовый месяц на острове Мэн вместо Барбадоса я тоже не намерена! Там вовсе не «та же романтика». Не поеду никуда, где есть «Скай спортс», а то Аарона будет не оттащить от ящика.
– Хмм… Мне казалось, Леони Нельсону подходит во всех смыслах. Она ведь не транжирка, у нее хорошая должность, она привлекательная, без богатейских заскоков, не любительница бестолковых телепередач… В ней есть все, что я бы хотела видеть в половине Нельсона.
Я замолчала. Габи взглянула на меня.
– Не волнуйся, Мел. Как только она намекнет, что Нельсон мог бы экономить на его обожаемом оливковом масле и остальных вкусностях, без которых ему никак, он в два счета ее бросит.
– Да я ведь и не волнуюсь,– сказала я. – Просто хочу… чтобы он чаще знакомился с девушками и выбрал для себя самую подходящую.
– Самую подходящую? Ты правда этого хочешь?
– Естественно, правда! Ему нужна необыкновенная подруга. Он этого заслуживает.
Габи таинственно расширила свои карие глаза.
– Да, все верно, Мелисса.
Она вновь уткнулась в журнал и продолжила делать пометки о йоркширских пудингах.
Я вышла из машины – и поразилась неестественной тишине. По-моему, родительский дом встречал меня безмолвием лишь в те вечера, когда мама устраивала суши-вечеринки и гостей увозили в сельскую больницу с поголовным пищевым отравлением.
– Привет! – воскликнула я, входя в дом.
Мой голос прокатился эхом по безлюдной прихожей. Я взглянула на столик, где пестрели выпуск «Харперс», на который подписывалась мама, несколько писем из банка, рекламные проспекты и прочие бумаги. Странно! Обычно почту расхватывали, не успевал почтальон опустить ее в ящик
Мое внимание привлек голубой конверт. Точно такие же покупали для Джонатанова бухгалтера. Я взяла письмо и прочла надпись. М. Ромни-Джоунс.
Непонятно, подумала я. Почему его отправили сюда, а не по нашему новому парижскому адресу? Может, это по вопросу налогов?
– Мелисса!
Я резко повернулась и увидела прямо у себя за спиной папу. К его груди была пристегнута замшевая кенгурушка. В ней малыш Эмери одновременно с часто моргающим дедом открывал и закрывал блестящие круглые глазенки. Рос он не по дням, а по часам. Его запястья и коленки стали очаровательно пухлыми, будто на них надели браслетики. Картину портило лишь то, что кроха была явно без ума от деда-интригана.
У обоих были одинаковые, немного расплющенные красные носы, что вообще пугало. Создавалось впечатление, что отец нашел свою уменьшенную копию.
– Папа! – произнесла я. – Привет!
Тут я заметила возникшую на верху лестницы Эмери. Увидев папу, она помрачнела и бесшумно исчезла.
– А где все остальные? – спросила я. – Мне показалось…
– Письмо адресовано тебе? – размахивая пальцем перед моим носом, спросил отец.
Я взглянула на конверт.
– Гм… оно от Джонатанова бухгалтера. Тут написано «М. Ромни-Джоунс», так что я подумала…
–
Он зашагал прочь, не успела я спросить, какого черта от него нужно бухгалтеру Джонатана.
– Полагаю, ты не откажешься от чашки чая. Выглядишь прескверно. Небось, устала в дороге?
Я проглотила обиду и пошла вслед за отцом в столовую. Его показная забота могла означать единственное: старый лис задумал попросить меня об одолжении. Значит, следовало держать ухо востро.
– Я приехала узнать, вовремя ли Храбрецу сделали прививки,– объяснила я. – Задерживаться не собира…
– Задерживайся сколько хочешь,– сказал папа, уютно усаживаясь в своем кресле. Детские ножки трогательно выставились вперед, но мое желание потискать малыша как рукой сняло, когда отец наклонил голову и произнес: – Нам надо кое-что обсудить.
Я сглотнула, раздумывая о письме. Может, оно от Джонатанова юриста и касается брачного соглашения? Что ж, хоть романтичного в этих делах мало, без них тоже не обойтись.
– Надеюсь, ты знаешь, что наступает вторая стадия кампании по продвижению моей книги,– произнес папа таким тоном, будто речь шла о произведении – призере Букеровской премии. – Мне потребуется помощь семьи.
– А, да,– быстро ответила я. – Я получила расписание, но, к сожалению, в те дни, которые ты указал, буду в Париже, поскольку…
– Я говорю не о тебе, Мелисса,– перебил меня папа. – А о принце, с которым ты встречаешься. – Если бы он приехал к нам на крестины, моя популярность подскочила бы в несколько раз. Мы с Эмери подумываем, не попросить ли его стать крестным отцом мальчика.
– Я с ним не встречаюсь! – запротестовала я. – И потом, нельзя же так – использовать его лишь для того, чтобы повысить свою популярность. Но самое главное, думаю, Ники из тех парней, которых к младенцам и подпускать нельзя!
Я и представить себе не могла Николаса в качестве крестного отца.
Папа взглянул на меня, потом на малыша и подался вперед.
– Не думай, что я позову его за бесплатно,– произнес он. – Как по-твоему, какая награда его устроила бы?
Я округлила глаза.
– Награда?
– Неблагодарность,– злобно пояснил отец. – Какой суммы ему будет достаточно? Честное слово, Мелисса, порой мне кажется, что ты с луны свалилась!
Не успела я вымолвить и слова, как распахнулась дверь и в комнату влетела мама, преследуемая Аллегрой. Увидев меня, мама скроила фальшивую улыбочку, какими спасалась в минуты разного рода недоразумений перед репортерами, и снова переключилась в режим ярости.
– Если он пытается навязать тебе свои бредовые идеи, не слушай его! – прокричала она, указывая на отца пальцем. – Решение должна принять Эмери, а не он!