Маленькая принцесса, или История Сары Кру
Шрифт:
Теперь она была не так грязна, как днём, но казалась такой же испуганной. Она явно боялась смотреть на воспитанниц и не хотела, чтобы они заметили, что она слушает сказку. Уголь в камин она клала осторожно, руками, стараясь не стучать, а золу выметала совсем тихо. Но Сара тотчас заметила, что сказка её очень увлекла и что она старается делать всё как можно медленнее, надеясь услышать побольше. Поняв это, Сара стала говорить громче, ясно выговаривая каждое слово.
– Русалки тихо плыли в прозрачной зелёной воде и тянули за собой сеть, сплетённую из морского жемчуга, – рассказывала она. – Принцесса сидела на белом утёсе и смотрела на них.
Это
Маленькая замарашка вымела золу из камина раз… потом другой… потом третий. Сказка так её заворожила, что она замерла, забыв обо всём – даже о том, что не имеет права слушать. Стоя на коленях на коврике перед камином, она откинулась назад – щётка застыла в её руках. А сказка всё звучала, увлекая её в таинственные гроты под водой, освещённые мягким голубоватым светом и выстланные золотистым песком. Диковинные морские цветы и водоросли колыхались вокруг – издалека доносились тихие звуки музыки и пение.
Щётка выпала из загрубевшей руки маленькой служанки.
– Эта девчонка подслушивает! – вскричала Лавиния Герберт, оглянувшись.
Маленькая служанка виновато подняла щётку и вскочила. Она схватила ящик с углём и, словно испуганный заяц, выскочила из комнаты.
Сара вспыхнула.
– Я знала, что она слушает, – сказала она. – А почему бы и нет?
Лавиния изящно покачала головой.
– Не знаю, – проговорила она, – может, твоя мама и разрешила бы тебе рассказывать сказки служанкам, но моя мне бы этого не позволила, я точно знаю!
– Моя мама! – со странным выражением повторила Сара. – Она бы, конечно, не возражала. Она знает, что сказки принадлежат всем.
– А я-то полагала, что твоя мама умерла, – опомнившись, возразила с едкостью Лавиния. – Как она может что-то знать?
– А ты считаешь, она ничего не знает? – тихо, но строго спросила Сара.
Иногда у неё бывал такой тихий, но строгий голос.
– Сарина мама всё знает, – звонко подхватила Лотти. – И моя мама тоже. Здесь, в школе, моя мама – Сара. А та моя мама всё знает. Улицы там сияют, и в полях растут лилии, и все их собирают. Сара мне рассказывает, когда меня спать кладёт.
– Ах вот что! – набросилась Лавиния на Сару. – Ты придумываешь сказки про небо!
– В Библии ещё не такие сказки есть, – возразила Сара. – Откровение Иоанна Богослова. Можешь проверить! И потом – откуда ты знаешь, что это сказки? – В голосе её зазвучал гнев, совсем не подходящий для данного случая. – Но вот что я тебе скажу, Лавиния: ты никогда не узнаешь, сказки это или не сказки, если не станешь к людям добрее. Пошли, Лотти!
И они удалились. Выходя в холл, Сара надеялась увидеть маленькую служанку – но той нигде не было.
– Кто эта девочка, которая разжигает камин? – спросила она у Мариэтт в тот же вечер.
Ах, немудрено, что мадемуазель Сара спрашивает, защебетала Мариэтт. Эту бедняжку взяли судомойкой, – правда, она не только моет посуду, на неё всё взваливают. Она чистит ботинки и каминные решётки, таскает наверх уголь, моет полы и окна, и все кому не лень ею помыкают. Ей уже четырнадцать лет, но она такая малорослая, что больше двенадцати ей ни за что не дашь. Сказать по правде, Мариэтт её жалеет. Она
– А как её зовут? – спросила Сара.
Она сидела у стола, опершись подбородком на руки, и внимательно слушала рассказ Мариэтт.
Зовут её Бекки. Мариэтт слышала, как внизу то и дело кричали: «Бекки, сделай то!», «Бекки, сделай это!».
Мариэтт вышла, а Сара ещё посидела, глядя в огонь и размышляя о Бекки. В голове у неё начала складываться сказка: Бекки была в этой сказке героиней, которую все обижали. Похоже, она никогда не ест досыта, думала Сара, у неё даже глаза голодные. Сара надеялась, что снова встретит Бекки, но, хотя позже она несколько раз видела, как Бекки что-то тащит наверх, та всегда так спешила и так боялась, что её заметят, что говорить с ней было невозможно.
Однако несколько недель спустя, войдя в такой же пасмурный день в свою гостиную, Сара увидела жалкую картину. В её любимом кресле перед ярко горевшим камином сидела Бекки. Нос и передник у неё были перепачканы сажей, чепчик сбился на сторону, рядом с ней на полу стоял пустой ящик с углём, а сама она, измученная непосильным трудом, крепко спала. Её послали наверх убирать спальни. Спален было множество, и она трудилась весь день. Комнаты Сары она оставила напоследок. Они не походили на просто обставленные комнаты других воспитанниц, в которых стояли лишь самые необходимые вещи. Гостиная Сары казалась маленькой служанке островком роскоши, хотя на деле это была всего лишь уютная светлая комната. Но в ней стоял диван и низкое мягкое кресло, а ещё там были картины, книги и всякие диковинки из Индии; в начищенном камине ярко горел огонь, а в креслице, словно верховное божество, восседала Эмили. Бекки оставляла эту комнату напоследок – ей было приятно в неё заходить, и она всегда надеялась, что ей удастся выкроить несколько минут, сесть в мягкое кресло, оглядеться и подумать о той счастливице, которая здесь живёт. Она такая красивая, эта мисс Кру! А в холодные дни она выходит погулять в таких дивных капорах и шубках! Бекки всегда хотелось хоть одним глазком глянуть на них сквозь решётку.
Когда Бекки присела в тот день в кресло, чтобы дать отдохнуть ногам, которые так и ныли от беготни, блаженное чувство покоя нахлынуло на неё, а от огня, пылавшего в камине, её охватила истома. Она глядела на раскалённые угли – и на измазанном сажей лице постепенно расплывалась усталая улыбка. Голова её упала на грудь, веки опустились, и она крепко заснула. Минут через десять в комнату вошла Сара, но Бекки спала так крепко, что казалось, будто вот уже сотня лет, как она, наподобие Спящей красавицы, погрузилась в сон. Только бедная Бекки совсем не походила на Спящую красавицу. Это была некрасивая, низкорослая, измученная непосильной работой девочка.
Рядом с ней Сара казалась существом из иного мира, до того велика была разница между ними.
В тот день у девочек был урок танцев, и, хотя учитель появлялся в пансионе каждую неделю, эти уроки считались важным событием. Воспитанницы одевались для них в самые нарядные платья, а так как Сара отменно танцевала и её всегда ставили впереди, Мариэтт просили одеть её во что-то прозрачное и воздушное.
Сегодня на Саре было розовое платье, а чёрные волосы украшал сплетённый Мариэтт венок из бутонов живых роз. Сара разучивала новый чудесный танец, скользила и летала по зале, словно большая розовая бабочка; лицо её так и сияло от быстрого движения и удовольствия.