Маленькая принцесса
Шрифт:
Мистер Кэррисфорд засмеялся и снова погладил ее.
— Скоро папа приедет, — сказала она. — Можно, мы поговорим про ту девочку?
— Вряд ли я сейчас могу еще о чем-то говорить, — устало хмурясь, сказал больной.
— Мы так ее любим, — сказала Нора. — Мы ее называем «неволшебная принцесса».
— Почему? — спросил индийский джентльмен, которого немножко отвлекали от мыслей выдумки Большого Семейства.
На этот раз ответила Дженет.
— Понимаете, она ведь просто девочка, но когда вы ее найдете, она будет богатой,
— Скажите, пожалуйста, — спросила Нора, — правда, что ее отец отдал все свои деньги другу, чтобы тот их вложил в алмазные прииски, а другу показалось, что они пропали, и он убежал, как будто он вор?
— На самом деле, — быстро вставила Дженет, — он этих денег не крал.
Индийский джентльмен взял ее за руку.
— Да, — сказал он, — не крал.
— Мне его очень жалко, — продолжала Дженет, — жалко, и все тут. Он ничего плохого не сделал и очень мучился. Конечно, мучился!
— Ты умница, Дженет, — сказал больной, сжимая ее руку.
— А вы рассказывали мистеру Кэррисфорду, — закричал Дональд, — про нашу Ненищую? Вы говорили, что она теперь хорошо одета? Наверное, ее кто-нибудь нашел!
— Слышите? — воскликнула Дженет. — Кэб остановился у дверей. Это папа!
Дети бросились к окнам.
— Да, это папа, — подтвердил Дональд. — А девочки никакой нет.
Все трое мгновенно сбежали в холл — они всегда встречали отца — и снизу послышалось, как они прыгают, хлопают в ладоши, а он поднимает их на руки, чтобы расцеловать.
Мистер Кэррисфорд попытался встать и упал в кресло.
— Не могу, — сказал он. — Какой же я калека!
У дверей уже раздавался голос мистера Кармайкла.
— Нет, дети, — говорил счастливый отец. — Сперва я должен поговорить с ним. Пойдите пока к Рам Дассу.
Дверь отворилась, Кармайкл вошел. Он был еще румяней, чем всегда, просто светился свежестью и здоровьем; но когда, пожимая руку больному, он увидел его взгляд, собственные его глаза стали тревожней и печальней.
— Ну как? — спросил Кэррисфорд. — Где та девочка?
— Мы не ее ищем, — ответил Кармайкл. — Она гораздо моложе нашей. Ее зовут Эмили Кэрью. Я ее видел и говорил с ней, да и русские все мне подробно рассказали.
Индийский джентльмен совсем угас и сжался. Рука его выпала из руки друга.
— Значит, нужно все начинать заново, — проговорил он. — Что ж… Садитесь, дорогой.
Мистер Кармайкл сел. Он все сильнее привязывался к этому несчастному человеку. Сам он был так здоров и счастлив, жил в такой любви, что просто понять не мог, как тот выносит свою беду, и очень его жалел. Если бы в этом доме звучал веселый, высокий голосок, насколько ему было бы лучше! Разве можно выдержать мысль, что по твоей вине страдает ребенок?
— Полно, полно! — сказал он. — Мы непременно ее найдем.
— Начнем сейчас же, — взволнованно
Кармайкл беспокойно зашагал по комнате. Взгляд его стал тревожным.
— Может и есть… — начал он. — Сам не знаю, выйдет ли из этого толк. В общем, когда я ехал из Дувра, мне пришла в голову одна мысль.
— Какая? Ведь, если девочка жива, где-нибудь она да находится.
— Именно, что где-нибудь. Мы искали в Париже. Давайте поищем в Лондоне. Об этом я и думал — поискать ее здесь.
— Здесь много школ, — сказал Кэррисфорд, и чуть-чуть приподнялся, что-то вспомнив. — Кстати, одна — совсем рядом.
— Значит, с нее и начнем, — сказал Кармайкл. — Ближе некуда.
— Нет, — возразил Кэррисфорд. — Там живет одна девочка, но она — не ученица. И потом, она совсем не похожа на бедного Ральфа Кру. Такая тощая, забитая…
Наверное, опять заработало волшебство, и самое доброе, ибо он еще не кончил фразы, как в комнату вошел Рам Дасс, почтительно поклонился, но видно было, что он взволнован, и глаза у него блестели.
— Сахиб, — сказал он, — пришла девочка, о которой вы заботитесь. Она принесла обезьянку, та опять убежала вчера к ней на чердак. Я попросил ее не уходить. Может быть, сахибу хочется ее видеть?
— Кто она такая? — спросил Кармайкл.
— Бог ее знает, — отвечал Кэррисфорд. — Сейчас я о ней и говорил. Видимо, служанка из той школы. — Он обратился к Рам Дассу. — Да, я хочу ее видеть. Приведи ее, — и снова повернулся к Кармайклу. — Пока вас не было, — объяснил он, — я совсем извелся. Время тянулось так медленно, дни такие темные… Рам Дасс рассказал мне, как плохо живется этой девочке, и мы вместе придумали очень романтический план. Наверное, он не удался бы без восточного человека, который умеет бесшумно двигаться…
В комнату вошла Сара, держа на руках обезьянку, которая уже не хотела расставаться с ней и что-то лопотала. Щеки у девочки горели — она волновалась, что попала, наконец, в таинственный дом.
— Ваша обезьянка опять сбежала, — своим прелестным голоском сказала она. — Пришла к моему окошку, и я взяла ее к себе, было ведь очень холодно. Я бы вчера ее принесла, если бы это случилось пораньше. Вы же хвораете, вас нельзя беспокоить.
Запавшие глаза больного с любопытством взглянули на нее.
— Спасибо, — сказал он. — Это очень деликатно с вашей стороны.
Сара посмотрела на Рам Дасса, стоявшего у двери.
— Отдать ее ласкару? — спросила она.
— Откуда вы знаете это слово? — спросил индийский джентльмен, слабо улыбнувшись.
— Ну, как же! — отвечала Сара, вручая индусу обезьянку. — Я ведь родилась в Индии.
Индийский джентльмен выпрямился так быстро, и лицо его так изменилось, что ей стало не по себе.
— В Индии? — воскликнул он. — Нет, правда? Пойдите сюда, — и он протянул к ней руку.