Маленькая Снегурочка для больших лесников

Линн Майя

– Отпусти меня немедленно, дикарь! – стоит мне оторваться от манящих губ, верещит девчонка, чуть не оглушая меня. – Вы что себе позволяете?! Я на вас в полицию заявлю! Вы у меня свое получите! Да я… Ммм… – тут уже Сава ее затыкает, перехватывая инициативу. Видать, сам не рад тому, что нагадал!

– Давай на печку, – говорю ему, и он, не прерывая поцелуя, подхватывает сопротивляющуюся девку на руки и несет в комнату. – Поиграли и хватит.

Вообще, наш подарок не должен так себя вести. Она же не настоящая девушка.

Значит, и чувств у нее никаких нет. Как минет четырнадцать дней, растворится в воздухе, ведь бабка ее слепила, считай, как снежную бабу, исходя из наших желаний. Не так-то и много у нас дней на развлечения, чтобы сидеть тут и уговаривать ее.

– Уроды проклятые… Ммм… – что-то кричит она, пока Савелий укладывает ее на печь и срывает платье.

– Может, хватит уже, а? Нам надоело! Мы такого не заказывали! – рычу я на нее, не понимая, в чем ее проблема. Да и не до разговоров мне, когда такое тело белеет в свете свечей. Грудь как наливные яблочки, а соски напоминают спелые вишни. Про то, что между ног, вообще молчу. Эх, и сорву я сейчас этот красный клочок ткани!

– Да давай уже ласку нам дари! – требует Савелий, стягивая с бедер шкуру.

– Я вам такую ласку подарю, что мало не покажется! Изверги! Извращенцы! – продолжает верещать девка.

Запыхавшись, наконец отпускаю ее, и она, перебирая ногами, забивается в уголок и сидит, глазищами на нас бешеными смотрит.

– Вот что за баба! – злюсь я, хватаясь за волосы. – Никакого с тебя толку нету! Только и знаешь, что орать как резаная.

– И буду орать, буду! – заявляет она, выпячивая губы и сверкая глазищами. – Не смейте ко мне приставать! Ясно вам?

– Да ты сама должна к нам приставать, – возмущается Сава, разводя руки в стороны. – Столько времени уже на тебя потратили, а всё еще дубинки без дела стоят.

– Ох-ох, – насмешливо качает головой вредная девица, – мне ваши дубинки пожалеть? Узлом их завяжите и радуйтесь, что не отшибла! Только попробуйте еще раз ко мне полезть! – грозится кулаком. – Ишь чего удумали! Я к ним, значит, приставать должна! Вы откуда такие умные взялись?

– Из Косогорья мы, – отвечаю как есть, почесывая в затылке.

Что же делать с бабой вздорной? Как ее умаслить? С какого боку подобраться?

– Оно и видно, – смеется она, только не пойму, над чем. Гляжу на Саву, ему тоже невдомек, как к Снегурке подступиться.

– Пойдем-ка, – киваю ему в сторону кухни. – Покумекать надо.

– Идите-идите! – спроваживает нас девица, чуть ли с печки не сталкивая, а потом в одеяло заворачивается и сидит как сыч на печи, глядит на нас сверху. Крепость неприступная.

– Что делать будем, брат? Что нам бабка за чудо-юдо слепила? Видать, не поняла она тебя, слишком много набрехал, вот она и перепутала всё. Зря желание потратили.

– Хватит ворчать, как старый дед! – обиженно сопит Сава. Но если он на кого и может обижаться,

так это только на себя самого.

Савелий

Сам знаю, что оплошал! Но Яр то и дело напоминает, что именно я виноват в нашей неудаче. Не спорю, запутал я бабку. Но просить загадать новое желание нет смысла, не принято так, лишь рассердим старую каргу. Пошлет на нас хвори разные да беды, фантазии у нее хватает.

– Бабка испытывает нас! – изрекаю, когда мне в голову умная приходит мысль. – Вечно мы подарки у нее просим, а поблагодарить забываем. Обиделась, проучить решила, вот и послала подарочек с подвохом.

– И что делать? Обратно отослать?

– Нет, надо себя проявить, Яр, – кладу руку ему на плечо, – вспомни, как бабка нас воспитывала. Достойными мужами. Чтобы и с чудищем могли сразиться, и о женщине своей заботиться, и умные речи вести. Снегурку нам она послала, чтобы испытать, а в награду будет сладкое местечко между ее ног.

Поглаживает он густую бороду и размышляет.

– А ведь прав ты, брат, – наконец признает мою правоту, – бабка же как всегда говорила? По делам и награда.

– Тогда давай дела делать, брат.

Шагаем обратно к нашей строптивой зазнобе.

– Снегурка, хватит на печи сидеть! – вызываю ее вниз.

– А что, вы угомонились уже? – сверху показывается только нос, видный из клубка одеяла, в которое она завернулась.

– Где там угомонились? Спускайся, будем для тебя подвиги совершать, – вещаю гордо.

– Подвиги? Какие такие подвиги?

– Она что это, хихикает? – смотрю на брата, тот тоже брови удивленно поднимает.

– Да, подвиги! Змея Горыныча для тебя победить али кикимору болотную придушить?

– Вы своих ужиков придушите, – хохочет вредная девка.

Ой нарывается, зараза красивая.

Варвара

До чего потешные мужики мне достались. Хотя смеюсь я сейчас, в безопасности своего места на печке. А когда накинулись на меня два качка, не до смеха было. Думала, снасильничают. Еле отбилась!

А теперь стоят, подвигами грозятся.

Сажусь по-турецки и в одеяло покрепче заматываюсь.

– Не хочу Горыныча и кикимору мне жалко! А вы давайте меж собой подеритесь. Да начнутся бои гладиаторов! – хохочу, откидываясь на гладкий глиняный бок печки, приятно согревающий мне спину.

Эх, жаль, нет попкорна. Зрелище еще то мне предстоит.

– Нам что же это, между собой драться? – хмурится Савелий.

– Ага, – киваю довольно. Может, поубивают друг друга, а ко мне помощь подоспеет?

– Ну ладно, – пожимает плечами Яр и идет тараном на брата. Я даже моргнуть не успеваю, как эти двое начинают бой. Причем действуют так умело и ловко, что не могу понять, где начинается один и кончается другой.

– Ну всё, я выиграл! – уложив на живот брата, садится на него сверху Савелий. – Скидывай одеяло и раздвигай ножки.