Маленькая, ты попала!

Кисс Марианна

Марат держит меня за ступни, прижимает к своим плечам, даже как — то нежно. Я глянула вниз.

— Засохла.

Он поднял голову.

— Ох, б**, у тебя там, что стринги что ли, или вообще ничего нет? Если у меня сейчас, по ошибке мой хер встанет, придётся тебе малая что — то с этим делать.

Я представила, как мы трахаемся в этой вонючей комнате и что — то совсем не захотелось этого делать. Натянула платье посильнее, если это поможет.

— Давай мой туфель, каблуком попробую.

Марат вместе со мной на плечах,

в раскорячку присел, нащупал рядом туфлю и подал мне. Я взяла свою любимую сексуальную туфельку, глянула на неё в последний раз перед её гибелью, видно судьба её была предопределена. Родилась эта туфля на китайской фабрике подделок, чтобы спасти меня из плена. Я вздохнула и ковырнула шпилькой раму, она скрипнула и поддалась.

— Что ты там копаешься, хочешь увидеть волосатую грудь Ашота.

Нееее!

Жажда свободы взыграла сильнее и я своим, позавчерашним только, маникюром впилась в приоткрывшуюся щель, стукнула туфлёй ещё раз и окно со скрипом открылось.

— Черт, кто — то идет! — прошипел громким шепотом Марат.

И вот тут в меня вселился реактивный двигатель страха.

— Толкай меня, — испуганно выдохнула я.

Уж не знаю, как у него это получилось, но прямо как в цирке, он схватил меня за ступни и начал поднимать. Я ухватилась за край окна и Марат почти сам вытолкнул меня.

— Сразу беги к моему отцу, — торопливо говорил он, — домой не иди, там скорее всего поймают. Сразу к отцу. Больше никуда.

— Нет, давай руку, — шепчу сверху.

Легла на бетон и протянула ему руку, глянула в его глаза, но в этот момент услышала, как дверь со стуком распахнулась и кто — то закричал:

— Сука, она уходит! Быстро на улицу! Ах ты, барсук недорезанный, сейчас я тебе…

Всё — сверхзвуковой режим!

Я вскочила на ноги и, не разбирая дороги, побежала.

* * *

— А ну стой, сучка!

Один бросается к окну, другой ко мне.

Но я — то не тот лошок, на которого они надеялись, и радостно встречаю мудилу прямым в челюсть. Чувак отлетел на метр. Мозг я ему надолго прочистил. В ближнем я виртуоз.

К другому поворачиваюсь, жестом подзываю:

— Давай, давай на меня! Очканул сука! Борзый да, борзый?!

Парень хоть и здоровый, а малость завтыкал. Боится сука, наслышан о моём убойном хуке. Я думал он из — за этого тормозит, а он ждёт пока дружок его глаза в кучу соберёт, чтоб меня лучше видеть.

Второй пока обернулся, пока сориентироваться я уже первому левым хуком с разворота, хотел по печени, но тот повернулся некстати, получилось в живот.

Первый чудило остановился было, но быстро сориентировался и снова на меня. Я хотел с ноги, но тут второй оклемался.

— Да что ж вы, суки живучие такие!

Этот здесь, тот там. С обеих сторон подвалили. Короче, схватили сука меня за руки. Крепко схватили. Как смогли, до сих пор не понимаю. Обычно я ловкий, а тут немного

тромознул.

— Держи его Вован! — первый радостно вцепился мне в плечо.

— Что ж вы суки творите! — уже и не рыпнуться.

— Стой гнида! — провонял надо мной второй.

— Ай! Больно сука!

— Потерпишь!

— Я вас запомнил, вы ещё кровью умоетесь! — кричу, как бы не хочется сдавать позиции, а чувствую — всё, крепко держат, не вырваться.

Если только будет удобный момент, когда кто — то из них ослабит хватку.

— Давай свисти. Это тебе крышка пришла Барсук. Сегодня прощайся с пальцем или с зубом. На твой выбор.

— Вы очумели, с каким зубом?! — что за нововведения.

— А это у босса новая фишка — не пальцы отрезать, а зубы рвать.

— Нет, я на такое не согласен! Я стоматологов с детства не перевариваю! — упираюсь сильнее. Неприятная информация реально добавляет сил.

— Это братишка, не стоматолог тобой займётся, это наш Валек руку набивает.

Ведут меня куда — то. Вывели на улицу. Кругом темно, только над дверью грязный фонарь светится.

У двери Ашот. Докурил. Чинарик об стену смял. Глянул гордо. Усмехнулся.

— Это ты мудило волосатое все замутил? — хотел кинуться я, но держат суки крепко, — Хочешь, чтобы весь твой годюшник на воздух взлетел? Ты знаешь, мой отец не будет долго разбираться.

Ашот глянул, улыбнулся, прищурился.

— Зачем так говоришь? Марат дорогой, я вам как верный всегда был. Вот честно достали вы уже все со своими процентами, вот веришь, как достали — он показал на горло, — Так что извини, не я один, ещё есть люди, которым ты и твой папа дорогу давно перешли. Много вам Марат надо. Очень много. Жадность Марат, это такое нехорошее слюшай.

— Так мы же не за красивые глазки берём, забыл?

Что — то мне тон его спокойный совсем не понравился. Слишком уж тихо, без злости, а это ещё хуже. Мой папашка, все свои черные приказы с добрым лицом отдает. Поэтому я точно знаю, не к добру в таких делах спокойные лица, ох не к добру.

— Так вы чего, меня грохнуть решили? Это за что? — навожу справки.

Может показалось. Пугнуть то пугнуть меня хотят, но вот насколько сильно?

— А за то, что если на место отца своего встанешь, нам тогда честным бизнесменам, совсем тяжело придется, — Ашот отвечает.

— Тебе честному, наркотой торговать значит можно? Шлюх разводить?

— Так это и есть наш бизнес и сюда лучше бы ты не совался со своим папашей, а ему тоже недолго осталось, не волнуйся. Сразу всех и уберём.

— Всех не перебьете, вместо нас другие придут. При нас хоть стабильность. Это — вечная борьба, Ашот.

— Да, но если не бороться совсем тоже не очень хорошо, — он глянул на часы и отмахнулся от меня, как от чего — то надоевшего сильно. — Ну все, забирайте его.

Посмотрел на здоровяка, что держал меня и отдал приказ: