Маленькая услуга

Батчер Джим

— Титания хочет мертвого Марконе? — прокаркал я.

— Откажись, — ответила она, — и ее эмиссары продолжат искать твоей смерти. Только найдя Барона и сохранив ему жизнь, ты сохранишь свою собственную. — Она сделала паузу. — Если …

— Если?

— Если ты не согласишься поднять мантию Зимнего Рыцаря, — сказала Мэб, улыбаясь, — если ты это сделаешь, я буду вынуждена выбрать другого эмиссара, и ты не будешь в этом замешан. — Ее веки томно опустились, и суррогатный голос стал текучим и чувственным, в нем послышалась нежность. — Как мой Рыцарь, ты познаешь власть и удовольствие, какие довелось познать немногим

смертным.

Зимний Рыцарь. Смертный защитник Зимнего Двора. Насколько мне известно, предыдущий парень, делавший эту работу, все еще висел распятый на замерзшем дереве среди ледяных глыб. Его мучили почти до смерти, а затем исцеляли, чтобы начать процесс снова. Где-то в одном из этих циклов он сошел с ума. Он был не самым хорошим человеком, когда я его знал, но никому не приходилось страдать так, как ему.

— Нет, — ответил я. — Не хочу закончить как Ллойд Слэйт.

— Он страдает из-за тебя, — сказала она. — Он будет жить до тех пор, пока ты не примешь мантию. Прими мое предложение, дитя-чародей. Отпусти его. Сохрани свою жизнь. Вкус власти не похож ни на что из известного тебе. — Ее глаза, казалось, все увеличивались, становясь почти светящимися, и ее не-голос был наркотиком, обещанием. — Я многому могу научить тебя.

Разумный человек сразу бы отказался.

У меня не всегда получалось таким быть.

Штука была в том, что есть часть меня, которая не слишком хороша. Есть часть меня, которая вырывается, чтобы нанести удары моим врагам, которая устала от незаслуженных оскорблений. Есть в моей голове тихий голос, который иногда хочет послать к черту правила, прекратить пытаться быть ответственным, и просто взять то, что хочется.

У меня было оправдание, если хотите. Я мог бы сказать, что уже с шести лет я был сиротой. Я мог бы сказать, что приёмный отец, который меня воспитывал, подвергал меня моральным и физическим издевательствам чаще, чем можно сосчитать. Я мог бы сказать, что меня несправедливо подозревали всю мою сознательную жизнь в Белом Совете, принципы и идеалы которого я защищал изо всех сил. Или, возможно, я мог бы сказать, что я слишком часто видел, как хорошим людям причиняли боль. Или то, что моим колдовским Зрением я видел много омерзительных вещей. Я мог бы сказать, что меня самого неоднократно ловили и оскорбляли существа ночи, и что я никогда по-настоящему не мог одержать над ними победу. Я мог бы сказать, что я уже сто лет не трахался. И все это было бы правдой.

С минуту я задавался вопросом, на что это было бы похоже, если бы я принял предложение Мэб? Жизнь среди Сидхе была бы… насыщенной. В любом смысле, который может вообразить смертный. На что это походило — жить в особняке? Черт, вероятно, в большом особняке, даже в чертовом замке. Деньги. Горячий душ каждый день. Каждый прием пищи — банкет. Я мог бы позволить себе любую одежду, любую машину. Я мог бы отправиться в путешествие, увидеть места, которые я всегда хотел увидеть. Гавайи. Италия. Австралия. Я мог бы научиться ходить под парусом.

Женщины, о, да! Горячие и хладнокровные девочки. Жестоко-красивые, чувственные существа, все, как одна, передо мной. У Зимнего Рыцаря были статус и власть, а это больший афродизиак, чем фейри для нас, смертных.

У меня могло бы быть … почти все, что угодно.

Платой за все это была бы моя душа.

О нет, я не говорю

ни о чем волшебном или метафизическом. Я говорю о ядре моей личности, о том, что делает Гарри Дрездена самим собой. Если я потеряю эту сущность, ту сущность, которая является мной, что тогда от меня останется?

Только куча физических процессов. И сожаление.

Я знал это. Но все равно, я все еще чувствовал прохладные губы Мэб на своем ухе. Они посылали медленную, приятную дрожь по всему моему телу, когда я дышал. И этого было достаточно, чтобы заставить меня колебаться.

— Нет, Мэб, — сказал я наконец. — Я не хочу такую работу.

Она изучила мое лицо спокойным тяжелым взглядом.

— Лжец, — ровно сказала она. — Ты хочешь. Я это вижу.

Я сжал зубы.

— Та часть меня, которая хочет этого, не имеет права голоса, — сказал я. — Я не собираюсь устраиваться на работу. Точка.

Она склонила голову и уставилась на меня.

— Однажды, чародей, ты будешь стоять на коленях у моих ног и просить, чтобы я даровала тебе мантию.

— Но не сегодня.

— Нет, — сказала Мэб. — Сегодня ты окажешь мне услугу. Как я и сказала.

Я не хотел думать об этом и не хотел открыто соглашаться с нею. Так что вместо этого я кивнул на участок тротуара, где только что была скульптура.

— Кто захватил Марконе?

— Я не знаю. Это одна из причин, почему я выбрала тебя, эмиссар. У тебя есть дар находить то, что потеряно.

— Если вы хотите, чтобы я сделал это для вас, я должен задать вам несколько вопросов, — заявил я.

Мэб поглядела через все еще падающий снег, как будто консультируясь со звездами.

— Время, время, время. Когда это закончится? — Она покачала головой. — Дитя-чародей, час почти прошел. У меня есть обязанности, которые надо выполнять, так же, как и у тебя. Сейчас ты должен подняться и немедленно уйти из этого места.

— Почему? — спросил я осторожно, поднимаясь на ноги.

— Когда твой маленький слуга предупреждал тебя об опасности, дитя-чародей, он имел в виду вовсе не меня.

На улице за пределами переулка уже не было ни ветра, ни метели. На другой стороне дороги, как раз напротив переулка, стояли двое мужчин в длинных пальто и широкополых шляпах. Я внезапно почувствовал тяжесть их внимания, и мне показалось, что они были удивлены, увидев меня.

Я повернулся, чтобы сказать Мэб… но ее уже не было. Грималкина тоже. Они исчезли без следа. Остаточной магии или отпечатков, как сказала Мерфи, тоже не было.

Я повернулся в сторону улицы как раз вовремя, чтобы увидеть, как две фигуры сходят с тротуара и направляются ко мне широкими шагами. Оба были высокие, почти с меня ростом, и плотного телосложения. Снегопад утих, и улица была гладким полем нетронутого снега.

Незнакомцы оставляли на нем раздвоенные следы.

— Дерьмо, — сплюнул я, и побежал, отступая в узкий, невыразительный переулок.

Глава 7

Заметив мое отступление, незнакомцы откинули назад головы и издали пронзительные блеющие крики. Их шляпы свалились, открывая закрученные рожки граффов и прочие козлиные признаки. Однако они были крупнее, чем первая команда нападавших, крупнее, сильнее и быстрее.

И поскольку они были довольно близко ко мне, я заметил кое-что еще.